Опасный замок (сборник)

– Полно, дочь моя, не отчаивайтесь, – отвечала монахиня, – ибо я могу вам помочь и, конечно, желаю этого. У меня, быть может, больше средств быть вам полезной, нежели кажется, и будьте уверены, что я употреблю их все. Леди Августа Беркли, богатая наследница, попадает под опеку короля после смерти родителей и рискует быть выданной замуж за королевского любимца, которого мы в этих шотландских долинах не боимся называть истинным тираном.

– Я не разделяю вашего мнения, сестра, – сказал мнимый странник, – а между тем справедливо, что тот кузен льстеца Гавистона, за которого король хотел выдать меня, не имел ни власти, ни достоинства. Между тем слава сэра Джона Уолтона дошла до меня; я с участием слушала рассказы о рыцарских подвигах воина, славного блестящими качествами, но бедного благами земными. Я видела этого Джона Уолтона и сознаюсь, с тех пор мысль моя укрепилась. Мне казалось, что девица знатного английского семейства найдет своему богатству более почетное и законное употребление, вознаграждая такого храброго рыцаря, как Уолтон, нежели поправляя расстроенные дела французского нищего, не имеющего другой заслуги, кроме родства с человеком, ненавидимым всеми в Англии, за исключением ослепленного монарха.

– Благородное намерение, дочь моя, – сказала монахиня. – Может ли что-нибудь быть достойнее намерения великодушной девицы, обладающей богатством, красотой, знатностью, поделиться всем этим с бедной, но геройской добродетелью!

– Так я решилась, любезная сестра, но я, может быть, недостаточно открыла вам способ, который рассчитываю употребить в этом деле. По совету старого менестреля нашего дома, который теперь находится под арестом в замке, я давала большой бал накануне Рождества и разослала приглашения всем рыцарям благородного рода, которые проводили время в поиске турниров и приключений. По окончании пира Бертрам, как было условлено между нами, взял свою арфу. Он пел среди глубокой тишины, в какой подобает слушать такого знаменитого менестреля. Предметом песнопений он избрал замок Дуглас, или, как назвал его поэт, Опасный замок. «Где воины великого Эдуарда I? – пел менестрель. – Английское королевство не может найти храброго, опытного рыцаря для защиты всего лишь одного северного замка от шотландских мятежников, которые поклялись вернуть его себе до окончания года. Где благородные дамы, улыбка которых так ободряла рыцарей креста Святого Георга? Увы! Дух любви и рыцарства почти исчез между ними. Рыцари наши довольствуются робкими вылазками, а наши наиболее благородные наследницы становятся добычей чужестранцев, словно в нашем отечестве нет человека, достойного искать их руки!» Здесь арфа умолкла. Я была так взволнована песнью менестреля, что, краснея, поднялась с места и, сняв с шеи золотую цепь, на которой висел крест, поклялась, с согласия короля, отдать свою руку и состояние своих предков храброму рыцарю благородного рода, который сможет удержать замок Дуглас в течение года и одного дня. Я снова села, милая сестра, среди грома рукоплесканий, которыми гости выразили свой восторг при моем предложении. Но вскоре воцарилось молчание между молодыми рыцарями, которые расположены были принять это предложение, даже рискуя навязать себе на шею Августу Беркли.

– Стыд тому, кто подумал бы подобным образом! – сказала сестра Урсула. – Когда одна ваша красота была бы предложена в награду мужеству, все рыцари должны были бы пренебречь опасностями двадцати замков Дуглас скорее, нежели упустить случай воспользоваться вашей благосклонностью.

– Так, может быть, они и думали, но речь шла о том, что они рисковали утратить расположение Эдуарда, решившись перечить королевским намерениям относительно меня. Наконец, к величайшей мой радости, единственным человеком, выказавшим желание воспользоваться моим предложением, оказался Джон Уолтон, а поскольку он при этом осторожно прибавил, что решился на это только с согласия короля, то надеюсь, что он не утратил высочайшей благосклонности.

– Будьте уверены, благородная и великодушная леди, вам нечего бояться того, что ваша почтенная преданность принесет тому, кого вы любите, неудовольствие английского короля. Мы не совсем чужды делам мира даже в уединении монастыря Святой Бригитты. Ходит слух среди английских солдат, что ваш король, это правда, был огорчен, что вы осмелились выразить свою волю, противоречившую его намерениям; но, с другой стороны, рыцарь, которому вы благоволите, сэр Джон Уолтон, человек высокой репутации…