Опасный замок (сборник)

Вслед за этим поднялся грозный ропот, и когда он утих, Рыцарь Могил, или, называя его настоящим именем, сэр Джеймс Дуглас, продолжал:

– Мы можем сделать еще одну попытку, друзья, для окончания борьбы с южанами без пролития крови. Несколько часов назад судьба отдала мне во власть молодую наследницу Беркли, а вам известно, что ради нее сэр Джон Уолтон защищает столь упорно замок, принадлежащий мне по праву наследства. Есть ли в ком-нибудь из вас достаточно смелости проводить Августу Беркли и отнести письмо, в котором заключаются условия, на каких я соглашаюсь освободить ее?

– За неимением других, – сказал человек высокого роста, одетый в охотничьи лохмотья, тот самый Майкл Тернбулл, которого мы видели на охоте, – я охотно предлагаю себя быть пажом этой дамы.

– Ты всегда готов, – сказал Дуглас, – когда есть риск и возможность выказать отвагу. Но заметь, что эта дама гарантирует жизнь и свободу Майкла Тернбулла, а также и хорошее обращение с ним, и если сэр Джон Уолтон откажется от наших условий, то она снова возвратится с Тернбуллом в качестве нашей пленницы.

Известие это, естественно, было способно поразить ужасом леди Августу; тем не менее оно облегчило ее состояние, выведя ее по крайней мере из неизвестности. Притом же она много слышала о благородстве характера этого рыцаря. Даже относительно Уолтона судьба вывела ее из тягостного положения. Предстать перед возлюбленным в мужском платье казалось ей весьма щекотливым, но явиться пленницей – было другое дело, и это обстоятельство ставило ее как бы в благоприятное положение. Она дала требуемую клятву.

После краткого отдыха леди Августе предложили закусить для подкрепления сил, а в это время Дуглас совещался со своими сторонниками.

Наконец Тернбулл подошел к ней и сказал:

– Не бойтесь ничего, вам не причинят никакой неприятности; но вы должны разрешить завязать вам глаза на некоторое время.

С немым страхом леди Августа согласилась на это, после чего Тернбулл подал ей руку и повел ее по лесу.

Глава XVII

Дорога казалась леди Августе очень неровной, и одно время ей даже чудилось, что они проходили по каким-то развалинам. Проводник держал ее очень грубо, так что иной раз она не могла удержаться от невольного громкого вздоха. Но вот она почувствовала, что грубый охотник удалился от нее и вместо него появился другой человек, более кроткий голос которого показался ей знакомым.

– Благородная дама, – сказал ей этот голос, – не страшитесь и примите мои услуги вместо вашего пажа, который ушел вперед с письмом; позвольте мне пронести вас на руках через эти развалины, через которые пройти вам было бы очень трудно.

В эту минуту леди Августа почувствовала, что ее тихо приподняли и понесли осторожно. Хотя ей и было неловко очутиться в подобном положении, ей ничего не оставалось, кроме как смириться.

– Не бойтесь ничего, вам не желают зла, – шептал ей тот же голос на ухо, – и сам Джон Уолтон, если он любит вас, как вы того заслуживаете, не должен ничего страшиться с нашей стороны. Мы требуем от него только воздать и нам и вам должную справедливость, и будьте уверены, что лучшее средство обеспечить ваше счастье – это помогать нам.

Леди Августа хотела бы отвечать, но страх и быстрота, с которой ее несли, не позволяли ей говорить. Между тем она поняла, что очутилась в каких-то развалинах. В одном месте ей показалось, что ее окружала многочисленная толпа людей, хранивших молчание, хотя временами и слышался шепот. Толпа эта как бы расступалась перед ее проводником. Наконец ее поставили на какие-то ступеньки лестницы, и она пошла словно по какому-то подземелью, где был удушливый воздух и чувствовался запах свежевырытой могилы.

– Еще немного потерпите, леди Августа, – сказал ей проводник, – впрочем, этот воздух станет когда-нибудь общим для всех нас. Я обязан, однако, передать вас первому проводнику, но могу вас уверить, что ни он и никто другой не позволят себе относительно вас ни малейшего оскорбления. Вы можете рассчитывать на слово честного человека.

В это время она остановилась на траве и почувствовала себя на свежем воздухе. Она при этом тихо выразила желание, чтобы ей позволили снять капюшон, накинутый на лицо и мешавший дышать. В то же мгновение ее желание было исполнено, и она поспешила осмотреться.

Вокруг росли густые дубы; среди них возвышались развалины, вероятно, те самые, через которые они только что проходили. Чистый источник вытекал из-под сплетенных корней, и леди Августа, напившись прозрачной воды, поспешила умыть лицо, получившее несколько царапин в дороге, несмотря на осторожность, с какой ее несли. Первой ее мыслью было бежать; но она тотчас же раздумала, ибо увидела вблизи громадную фигуру Тернбулла.

– Вы, кажется, сердитесь, что я замешкался, – сказал он. – Такие ребята, как я, привыкшие охотиться на диких лесных зверей, не умеют ухаживать за прекрасными дамами; и если я не постоянно нахожусь при вас, то верьте, что у меня есть другие занятия, ради которых я должен пожертвовать даже удовольствием быть с вами, – прибавил Тернбулл.