Опекун для Золушки

– Бабушкой она была месяц назад: старой и немощной. А сейчас стала молодой девушкой, подписавшей пожизненный договор на участие в магических испытаниях и на последующую работу в замке. – Ивар по-прежнему говорил со мной, лишь изредка поглядывая на парившую в воздухе сестру. – В обмен Майла, как и те, кто приходил до нее, получила новое тело. Одно из этих. – Он обвел жестом зал, указывая на… вероятно, контейнеры, а не саркофаги, раз их постоялицы не были мертвы. Или все-таки были? Что-то я запуталась. Зато теперь стало понятно, почему люди, приходившие в замок Элорик, не возвращались обратно. – Последние пять лет, Мика, я торчу здесь практически безвылазно: работаю с живой материей и некоторыми ранее не изученными свойствами тьмы. Мне удалось вырастить бездушного клона, но заселить в него человеческую душу оказалось не так-то просто. Во всяком случае, с Лизандой этот номер не прошел. Она умудрялась присасываться, как пиявка, к телам обычных людей, откуда приходилось выдворять ее при помощи ритуала, который я провел с тобой, но специально созданная оболочка ее сущность отторгала. В отличие от других.

– А не надо было… выдворять! – буркнула золотая леди, вздернув подбородок. – Не пришлось бы, как ты выразился, торчать здесь пять лет. Хотя… твои опыты ведь поощряет сам король! Так что нечего строить из себя мученика, ты ничего не делаешь без выгоды, Ив. Амбициозный, честолюбивый мальчишка!

– До тебя в плане амбиций мне далеко, сестричка. – Брат одарил ее таким взглядом, что даже я поежилась. – Так вот, Мика, – вернулся он ко мне, – если ты заметила, большинство слуг в моем замке молодые люди, чем-то похожие друг на друга. Все они – результат проводимых мной экспериментов. Смертельно больные или старики, те, кто готов был рискнуть последними днями жизни, чтобы получить мизерный шанс на дальнейшее существование. Все добровольцы, готовые навсегда остаться на острове и служить мне. Естественно, не задаром. Я достаточно богат, чтобы платить жалованье персоналу. А они вольны ездить в город за покупками или развлечься, но лишь в свой выходной.

В таком свете отношение Риты к хозяину выглядело иначе, нежели я заподозрила. А еще стали понятны странности прислуги. Не зря я сравнивала их с зомби и куклами!

– А если кто-нибудь все равно захочет уйти? У них же есть родные, друзья… любимые, – последнее слово я прошептала, проникнувшись жалостью к несчастным, готовым отказаться от всего ради призрачной надежды. Ладно, не совсем призрачной, учитывая результат, но… все равно ведь они оставили за воротами прошлую жизнь, а в новой были обречены находиться тут, в этом мрачном замке.

– Нет, девочка, – Ивар обнял меня за плечи, – у них никого нет. Кандидатуры участников эксперимента отбирались очень тщательно. Для спокойной и плодотворной работы мне требовались те, кому нечего и некого терять.

– Значит, все они остались здесь из благодарности? – Прижавшись к его груди, я подняла взгляд на черного-пречерного чародея, который на поверку оказался вовсе не таким.

Ведь он не крал людей для своих опытов, не выкупал детей у погрязшей в долгах родни, не принуждал никого, не заставлял обманом… А главное, Ивар не позволял своей бесчувственной сестренке заполучить чужое тело, хотя имел все возможности найти для нее подходящую жертву. Действительно, ведь не пришлось бы тогда мучиться с созданием клонов, на которых, уверена, уходило не только все время мага, но и его силы. А как они, эти силы, ему доставались, я видела собственными глазами. Врагу такого не пожелаешь!

– Не только из благодарности, – после короткой паузы ответил герцог. – Дело в том, что новые тела не совсем стабильны. Я совершенствую их, но…

– Так люди все равно умирают? – Я загрустила еще больше.

– Нет. Меняют оболочку. Некоторые чаще, некоторые реже, но больше полугода не протянул никто. Потому и говорю, что до финала этого проекта еще далеко, – вздохнул магистр, целуя меня в макушку.

– Ах, какая идиллия! – Лизанда демонстративно хлопнула в ладоши, но звука не последовало, хотя голос ее был отлично слышен. – И кто из нас пудрит мозги Микаэле?

– О чем ты? – насторожилась я, а рука герцога, обнимавшая меня, заметно напряглась.