Опекун для Золушки

А я тоскливо вздохнула, посмотрев на копошащихся внизу червей. Вернется ли?

– Она не придет! Ей хватит мозгов не спасать соперницу. Слушай меня, Микаэла! Используй дар! – вновь распорядился до боли знакомый голос. – Используй – и, обещаю, выберешься из ловушки живой.

Словно в подтверждение слов Ивара сеть неприятно скрипнула, ослабляясь, и я провалилась ниже. Слизни активно зашуршали, пытаясь залезть друг на друга, чтобы дотянуться до меня. Сглотнув, я закрыла глаза, процедила сквозь зубы «подонок!» и призвала Анжелу. Она появилась почти сразу, бледная и испуганная не меньше, чем я.

– Нет, Мика, не смей! Не слушай, не засыпай… Не отдавай свой дар!

Но я была уже не в силах сопротивляться навалившемуся сну. Он затягивал, как кисель, в котором я тонула. Превратившись в бесполезного наблюдателя, я с ужасом смотрела, как искажается лицо Анжелы, как идет трещинами ее фигура, и даже не смогла вздрогнуть, когда аватар моего дара разлетелась на мелкие осколки, будто разбитый сосуд.

«Не-э-эт!» – закричала мысленно и отчаянным усилием разнесла желеобразную ловушку в клочья. Ком застрял в горле, из глаз покатились слезы. Я решительно разлепила влажные ресницы и уставилась невидящим взглядом на ветку, конец которой висел прямо надо мной.

– Хватайся, леди Адамс, попробую тебя вытащить, – сказала хмурая Цыганка. Значит, все-таки вернулась.

На какой-то миг мне померещился за ее спиной знакомый силуэт. Лилианна? Или Эла в образе графини Лоурэнс? А может, просто обман зрения?

– Так и будешь прохлаждаться или все-таки схватишься? – качнув веткой, поинтересовалась брюнетка.

– Но как освободить руки от пут? – Я и правда не знала.

– Как-как? Используя дар. Представь сеть и развей! – раздраженно заявил Ивар.

Ненавижу его!

– Дельный совет, – согласилась с ним брюнетка. – Попробуй, вдруг получится?

– Ты тоже слышишь эти команды? – на всякий случай спросила я.

– Конечно!

– И не удивляет?

– Меня здесь уже ничего не удивляет. – Она усмехнулась, воровато оглянувшись. – Так, Микаэла, либо ты развязываешься, и мы отсюда уходим вдвоем, либо я пошла одна. Не нравится мне эта тишина. – Брови ее дрогнули, губы тревожно сжались. – Как тебя вообще угораздило попасть в западню?

Отвечать я не стала. Снова смежила веки, призывая Анжелу, хотя делать этого совершенно не хотелось. В прошлый раз было чувство, что ее у меня забирают, будто часть души вырвать пытались. Но присоединиться к несчастной Звездочке я боялась еще больше. И тут произошло что-то странное. Голос герцога, отдававший очередной приказ, исказился, задрожал, обзавелся истеричными нотками, а потом и вовсе оборвался, не закончив фразу. Цыганка удивленно вскрикнула и отскочила вместе с веткой, а я почувствовала прикосновение тьмы. Той же, что пленила меня, но в то же время совсем иной. Эта новая тьма защищала, а не связывала, дарила успокоение, а не страх. Путы ослабли, не выдержав натиска свежей силы, и почти сразу меня поглотил портал. Очутившись вместо проклятой ямы в зале, полном людей, я чуть не заплакала от облегчения. А потом увидела его.

Бледный как смерть Ивар стоял напротив стены, поверхность которой напоминала соты. В каждой ячейке, как в зеркале, отражалась одна из участниц отбора. Несколько сот были темными, в остальных девушки брели по лесу или убегали от жутких монстров, а одна, как недавно я, плескалась в колодце вместе с духом, скопировавшим ее внешность. Переведя взгляд с конкурсанток на герцога, я грустно улыбнулась.

Если бы он подошел, спросил, как я, мне было бы не так больно. А он даже с места не сдвинулся, только смотрел на меня холодными светлыми глазами, в которых не отражалось никаких эмоций. Рядом с ним суетился принц, что-то требуя от слуг. Гости молча переглядывались. Мне же нестерпимо захотелось убежать, спрятаться за дверью своей комнаты, чтобы позорно не разрыдаться прямо здесь. Подхватив изрядно потрепанный подол, чтобы не наступить второпях, я бросилась вон из зала.

– Мика… – Ивар дернулся в мою сторону, но его остановил Дарий.

– Кресло сюда, я сказал! – рявкнул он на кого-то.

Меня никто не останавливал, не догонял, и оттого было еще обидней. В какой-то миг я все-таки обернулась, чтобы увидеть, как герцога усаживают в заботливо принесенное кресло и наливают ему вина. Умаялся бедняга, издеваясь надо мной! Да что б он подавился этим вином… проклятый маг!

В комнате…

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу… – повторяла я, пытаясь убедить себя в этом.

Но глупое сердечко упорно пыталось обелить мужчину, которому не было оправданий. И если понять, за что он так со мной, я еще могла, то случившееся со Звездочкой казалось верхом злодейства. В чем успела провиниться она, а главное, когда? Почему ее не отправили порталом домой, зачем позволили умереть такой страшной смертью? Я металась по комнате, не находя себе места, когда в дверь постучали. Надежда всколыхнулась, задавив обиду, и я бегом бросилась открывать. Узрев на пороге Лилианну вместо его светлости, снова скисла.