Опекун

— А мама что-нибудь про него говорила?

— Говорила, что он бросил нас. Про то, что он летчик, не говорила.

— Почему летчик? — удивился я.

— Ну, знаешь, детям лапшу вешают, что папа геройский летчик, или моряк, или разведчик и выполняет важное задание, вместо того чтобы сказать: папа нашел другую тетю и ушел к ней.

— А твоя мама говорила, что он нашел другую тетю?

— Нет, вроде. Говорила, просто ушел и больше с нами жить не будет. Да я уже плохо помню, маленькая была.

— А ты не хотела бы его увидеть?

— Нет.

— Почему? Это все-таки папа.

— Говно это все-таки.

— Фу, Машка! Как ты говоришь!

— А почему ты спрашиваешь? Ты никогда не спрашивал про него.

— Ну, так, на всякий случай. Вдруг он захочет тебя увидеть.

Маша пожала плечами,

— А чего ему меня видеть?

Я тоже пожал плечами.

— Ну, все-таки папа.

Маша болтала ложкой в чашке, вдруг она резко выпрямилась на стуле.

— Он, что, появился? — несколько секунд она молчала. — Ты же меня не отдашь?

Я промолчал.

Машка медленно сползла со стула, обошла стол и подошла ко мне. Губы у нее дрожали.

— Ты не отдашь? Не отдавай меня, пожалуйста.

Она прижалась ко мне и обняла.

— Не отдавай! Пожалуйста! Я тебя люблю!

Я посадил ее к себе на колени.

— Я тоже тебя очень люблю, — вздохнув, я обнял ее.

— Пожалуйста! Я все-все буду делать. Обед, пылесосить. Не отдава-ай! — Маша уткнулась мне в грудь и заплакала.

— Если бы я был богат, увез бы тебя за границу, и все. Нас бы не достали.

— Мы же ездили за границу, — Машка подняла голову.

— Это всего десять дней. Мне же работать надо, а там мы просто умрем с голода.

— Лучше с голода-а, — она снова заплакала.

— Ну, не так все страшно. Мы будем встречаться, будешь приходить ко мне в гости, будем вместе куда-нибудь ходить. В театр, в парк погулять. Мы часто будем видеться.

— Не хочу! Не хочу! Не хочу! — сквозь рыданья повторяла Маша.

Я обнял ее покрепче.

— Он твой отец, я ничего не могу сделать.

Я гладил ее по спине и целовал в макушку и затылок.

— А когда ты вырастешь, то снова сможешь жить у меня. Если захочешь, конечно.

— Когда-а?

— Через восемь лет.

— Долго-о.

— Совсем недолго, ты даже не представляешь, как недолго.

— Когда-а?

— Что когда? — не понял я.

— Когда он меня заберет?

— Через две недели, — сказал я, надеясь, что еще неделю я выторгую, а две недели для ребенка достаточно большой срок.

Маша больше ничего не говорила, только плакала, прижимаясь ко мне.

Я обнимал ее, пытался успокоить, и мне почему-то вспоминалась Ольга.

С Аркадием мы договорились, что он придет на следующий день, вечером.

Услышав мужской голос в домофоне, Машка бросилась в свою комнату и захлопнула дверь. Я покачал головой и пошел открывать.

— Привет, Аркаш, проходи, — пожал я протянутую мне руку.

— Ну, и где эта моя дочь? — спросил Аркадий, раздевшись.

Я качнул головой в сторону закрытой дверь в спальню.

— Вон, баррикаду строит.

Из-за двери раздавались звуки передвигаемой мебели.

— И что? — удивленно спросил Аркадий. — Мы не можем войти?

— Дверь внутрь открывается, кроватью она не припрет, слишком тяжелая. Можно попробовать.

Я подошел к двери,

— Маш, твой папа пришел, выйди, пожалуйста.

Тишина.

— Маш, он тебя не тронет, просто познакомитесь, — из-за двери послышался грохот. Машка уронила что-то тяжелое.

Я надавил на ручку, дверь чуть приоткрылась, я попытался заглянуть в щель.

— Маш, — позвал я. Дверь с шумом захлопнулась.

— Маша, я тебе подарок принес, — сказал Аркадий, доставая из пакета коробку с Барби.

— Да что ж вы все, сговорились, что ли! — воскликнул я. — Убери и не показывай, только хуже будет. Она эту Барби терпеть не может.

Аркадий пожал плечами и сунул куклу назад в пакет.

— Маш, придут менты и вскроют эту дверь, как консервную банку, — крикнул я.

— Может, не надо девочку полицией пугать? — предположил Аркадий.

— Щас, — хмыкнул я, — ментов она испугалась. Как же.

Я предпринял еще несколько попыток выманить Машку. Безрезультатно.

— Долго она там сидеть будет? — спросил Аркадий, когда убедился, что переговоры не эффективны. — Может, надоест и сама выйдет?

Я пожал плечами,

— Пошли пока кофе пить. Дверь-то сломать мы всегда успеем.

— Не, дверь ломать ни к чему. Лучше подождать.

— Да, деваха, — качал головой Аркадий, пока я колдовал с кофе. — Не ожидал даже.

— Характер у девочки непростой, — кивнул я и рассказал, как состоялось наше знакомство.

— Так ты ей айфон купил? — спросил Аркадий.

— Я до хрена чего ей купил, — сказал я, разливая кофе по чашкам.

— Ну, ты это, напиши список, я деньги отдам.

— Не смеши и не думай даже, — фыркнул я. — Я не тебе покупал, а ей. Не возьму.

— А чего ты так к ней прикипел-то? — недоуменно спросил Аркадий. — Прямо, как будто… — он замолчал, быстро на меня взглянул и смущенно продолжил. — Ну, не обижайся только, как будто, этот, ну…

— Педофил, что ли? — засмеялся я.

Аркадий, не глядя на меня, кивнул.

— Тогда бы она не от тебя, а от меня бы бегала, — я открыл и положил на стол коробку конфет.

— Мир давно сошел с ума. Ну, может, ей нравится… — и Аркадий покраснел.

— А это уже другим словом называется, — я покачал головой. — Нет, Аркаш, не выдумывай. Все чисто. Хочешь сливки к кофе?