Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности»

– Подними этого, что без чувств, и грузи его на лошадь, только допреж свяжи. Да поторапливайся, у нас ещё дел много.

В сопровождении Павла Андрей добрался до своей лошади. Погладив её по крупу, Андрей почувствовал, что лошадь твёрдо стоит на ногах – отдохнула. Но в том, что она будет способна везти его, Андрей совершенно не был уверен.

Коня взял под уздцы Павел. После скачки и задержания преступников Андрею неплохо было бы и пройтись пешком – тут всего-то версты три до усадьбы Сологубова.

Павел соскочил с лошади, пристроился рядом.

– Может, на моей поедете?

– Пройдусь.

– А здорово вы их. Бах! И готов!

– Чего радоваться? Живой ведь человек. Сдался – и жил бы. Сам такую дорогу выбрал.

– А не жалко?

– Я их не жалею. Мне их жертв жалко – старух тех же самых, когда у них последнюю копейку отбирают. И эту последнюю сиротскую копейку они пропьют, на девок продажных спустят. Или вот в городе у нас. Человек на лошадь с экипажем скопил, а его обокрали. Так чего мне злодеев жалеть-то? Я их давил, как клопов, и впредь давить буду. Служба у меня такая.

За разговором они незаметно добрались до поместья Кузьмы Антоновича. Андрей первым делом пистолеты зарядил, а потом уж и к Сологубову отправился.

– Всё, Кузьма Антонович! Поймали всех. И Лёньку, что из холодной сбежал, и двух других.

– Вот славно! – потёр руки довольный помещик.

– Исправник с помощниками ими сейчас занимается. В кутузку повёл. Суд у вас будет, в уезде.

– Слава богу, дошли мои молитвы! Ты мне только одно сейчас скажи – кто оборотень из моих?

– Постройте во дворе всех мужиков.

Сологубов отдал распоряжение.

Вскоре прибежал подросток.

– Готово, барин.

– Пойдёмте.

Во дворе стояли полтора десятка мужиков.

– Кто из них? – спросил помещик.

– Макар.

Сологубов вперился в одного из стоявших мужиков тяжёлым взглядом.

– Взять его!

Двое стоявших рядом мужиков тотчас схватили Макара за руки.

Кузьма Антонович подошёл к нему.

– Чего тебе, паскуда, не хватало? Я тебя кормил-поил, ты в тепле жил, и ты же меня, как Иуда, продал. К столбу его!

Мужики подтащили упирающегося Макара к вкопанному столбу и привязали. Потом разодрали на его спине рубаху.

– За провинность твою великую повелю бить тебя кнутом.

Мужики принесли кнут. Один из них поплевал на руки, отошёл на пару шагов подальше и с оттяжкой хлестнул Макара по спине. Тот вскрикнул, на спине вспух багровый рубец. Мужик взглянул на Кузьму Антоновича.

– Сколько бить?

– Пока шкура не слезет! – брезгливо бросил помещик. – Пошли, Андрей Михайлович, откушаем, что бог послал.

В доме вопли Макара слышны не были.

Андрей выпил вместе с помещиком, отдал должное то ли позднему обеду, то ли раннему ужину. Хороши оказались караси в сметане.

– Наши карасики из Мги утром выловлены. Кухарка Фрося готовит их замечательно. И с картошечкой. Полюбил я этот овощ. Ноне по весне четыре мешка посажу.

– Больше сажай, не прогадаешь. Людей своих накормишь да ещё на продажу в город свезёшь.

– А возьмут? – с сомнением спросил Сологубов.

– Возьмут! Распробовали уже.

Следующим днём Сологубов самолично вызвался отвезти Андрея в столицу. Андрей отнекивался:

– Да пусть хоть Павел сопроводит.

– Нет уж, я сам. Сам тебя сюда позвал, сам перед тобой, не знаючи дела, провинился, вот сам и отвезу.

После полудня Андрей с Кузьмой Антоновичем уже стояли на крыльце розыскной экспедиции.

Глава 7

^Довольный исходом дела Сологубов горел желанием самолично поговорить с начальством – Лязгиным – и потому зашёл к нему в кабинет вместе с Андреем.

Поздоровавшись с начальником, Андрей доложился о прибытии после успешно проведённого дела.

– Молодец, быстро управился, – похвалил Лязгин розыскника.

– Не только быстро, но и хорошо, – вмешался Кузьма Антонович.

Он уселся на стул, не дождавшись приглашения, и, глядя на Андрея с нескрываемым восхищением, продолжил:

– Пожар в имении тушить помогал, грабителей пострелял кучу и пленных взял.

– Ну уж так прямо и кучу, – улыбнулся Лязгин.

– Ей-богу, не вру. Исправник уездный сказал. И ещё сказал – нюх у вашего человека на злодеев редкостный. Один из грабителей сбежал из узилища, так он – представляете – на следующий день нашёл его на заимке лесной.

Кузьма Антонович на мгновение перевёл дыхание:

– Погоня была с перестрелкой. У нас об этом только и говорят. Виноват я перед ним, усомнился было вначале – каюсь. Он по трактирам да пивным злодеев выискивал, а я грешным делом подумал – пьянствует, пока далеко от глаз начальства. Однако же ошибку свою и заблуждение осознал и извинился.

– Похвально.

– Не ошибся, выходит, сродственничек мой, когда сказал, что сюда обратиться надо. Истинные мастера своего дела служат.

– Других не держим, как-никак – столица.

– Благодарю покорнейше от всего сердца.

Сологубов встал и поклонился. На прощание он долго тряс руки Лязгину и Андрею. Наконец ушёл.

Привставший из кресла Лязгин вновь уселся и облегчённо вздохнул.

– Что-то утомил он меня. Ну, рассказывай по порядку.

Андрей рассказал всё, не забыв о мелочах.

– Ну что же, не без шероховатостей и накладок, но в целом – неплохо, – подвёл итог Лязгин. – Растёшь на глазах, это радует.

– А в экспедиции какие новости?