ОПЕР, или В городе нашенском

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю, если говорю. Попробуем время потянуть, может, что и получится. Может, пресса подтянется, прокуратура. И до босса не дозвониться, телефон, суки, заблокировали, – Геныч со злостью шарахнул мобильник об стену.

Тем временем на площадке работы не прекращались, ломали уже вовсю, не стесняясь. Эффект неожиданности не получился, так что уж тут миндальничать. Наружная дверь сдалась, а вот на внутренней нападающие споткнулись. Умеем делать, если захотим. Да и бетон качественный, это тебе не кирпич. Не один час надо долбить. Примерно через час на площадке поняли, что без крутых спецсредств дверь им не взять. Суровый голос предложил находившимся в квартире немедленно сдаться, мол, им будет гарантирована жизнь. На что Геныч спокойно заявил:

– Квартира заряжена взрывчаткой. Жахнет так, что всему дому мало не покажется. И не вздумайте через окна свои спецэффекты показывать, сразу нажму взрыватель.

И покрутил перед носом своих собратьев по несчастью левой рукой, на которой мигал пусковой механизм, так похожий на кастет-эспандер. Такое сообщение из осажденной квартиры явно озадачило нападавших, по крайней мере, возня с дверью сразу прекратилась. Похоже, фээсбэшники ушли из подъезда от греха подальше. Минут сорок продолжалось затишье. Ёрш принёс коньяк из кухни и смачно, со вкусом заедал сухой колбасой стопку за стопкой. Он явно хотел покинуть этот мир в состоянии полного отрубона. Геныч, нервничая, мерил квартиру шагами. Он не спускал взгляда с Колуна и никогда не поворачивался к нему спиной.

– Вот ведь как нехорошо получилось. В самом расцвете жизненных сил покинем этот бренный мир. Мне лично это подходит, мгновение и всё окончено. Не надо десять лет по лагерям мантулить.

– А мне нет, я лучше отсижу от звонка до звонка, – Колун нервничал всё сильнее и сильнее.

– Как ты отсидишь-то, да ещё от звонка до звонка, если мы через час все на небе будем? Я тебя не пойму, зачем ты добровольно на это гнилое дело подписался? Я-то другое дело, мне деваться некуда, весь в долгах…

– А у Ерша тоже долги?

– Он просто предан шефу, как кретин последний. Да и плевать ему на этот свет. Видишь, как смачно попивает. Ни семьи, ни денег, ему терять нечего.

И тут очень глухо завибрировал телефон где-то под мышкой у Колуна. У Геныча глаза чуть не вылезли из орбит. Он уставился на подельника со звериной ненавистью.

– Вот оно в чём дело. Вот кто наше дело похерил.

А Колун, не обращая внимания на его слова, через секунду просто кричал в миниатюрный телефон.

– В квартире пять килограмм тротила. Обезвредить невозможно, надо договариваться.

Минуту внимательно вслушивался, потом протянул мобильник Генычу. Тот небрежно взял трубку, спокойно выслушал, сказал тоном, не терпящим возражений:

– Адвокатов Сарычева и Логинову, они входят первыми. За ними представители прокуратуры, а потом уж вы, господа чекисты.

Вернул телефон Колуну и, глядя тому прямо в глаза, спросил:

– За сколько же ты, сука, продался красным?

– Я не продавался. Я всегда против вас был и буду, – парень тоже смотрел прямо, глаз не отводил.

– Ладно, потом с этим разберёмся. Одно обидно, за три года тебя, падлу, не разглядели.

Сел рядом с уже заснувшим Ершом, прикрыл глаза. Ожидание обещало быть долгим. И прошло почти три часа, пока снова не тренькнул мобильник; суровый голос сообщил, что адвокаты и двое прокурорских у дверей квартиры. Геныч буркнул, что, мол, пускай пока ждут, он сейчас кое-что порешает. Достал из кармана два ключа от сейфа, открыл окно, выходящее на внешнюю сторону дома, и что было сил запустил ключи в свободный полёт. Потом открыл дипломат со взрывчаткой, небрежно вырвал все провода и тоже выкинул их на улицу. Тротил оказался мылом. А граната не просто муляжом, а пепельницей, раскладывающейся на две равные части. Теперь уже Колун наблюдал за всем этим с нескрываемой ненавистью. И когда «разминирование» было закончено, Геныч сказал бывшему подельнику очень даже весело:

– Беги, открывай своим. Заждались твои друзья-товарищи.