ОПЕР, или В городе нашенском

Автобус подъехал, опоздав всего на полчаса. Но сколько здоровья они унесли, эти проклятые минуты ожидания. Водитель, который снова был один, сделал маневр, чтобы развернуться. И в то мгновение, когда борта машин почти сошлись, в открытое окно боссу на колени упала кожаная папочка, молния которой была закрыта на миниатюрный висячий замочек. Через секунду микрик умчался, я внимательно огляделся и тоже тронул машину. В глухом гаражном кооперативе я загнал машину в один из боксов. Когда двери надежно закрыли, Георг, наконец, открыл папку. Вздох облегчения вырвался у нас одновременно. Товар был в полной сохранности. Необработанные камешки под мутноватым пластиком смотрелись невзрачно, но всё равно солидно. Босс тут же созвонился с кем-то и назвал банки, в ячейках которых находятся причитающие за товар деньги. Это уже не наше дело, это головняк Аспиранта. Ещё Георг извинился за причинённые неудобства. Такая импровизация была просто необходима, в бригаде плотно обосновался «крот». Пока босс разговаривал, я занимался алмазами. Достал с полки коробку с почти новыми кроссовками, у которых на две трети были отклеены подошвы. В дырочки, во множестве насверленные в подошвах, я вставлял камешки, предварительно смазывая их очень качественным клеем. Через полчаса предъявил работу боссу. Он пересчитал товар и дал добро на завершающий штрих. Японский суперклей намертво приклеил подошвы, вернув кроссовкам прежний вид. Я переоделся в спортивный костюм и надел, наверное, самые дорогие кроссовки с мире.

Ровно в семнадцать ноль-ноль от морского вокзала отшвартовался пассажирский теплоход, отправляясь в круиз по Южной Корее. О том, что мы находимся на борту этого лайнера в двухместной каюте второго класса, не знал никто, даже Аспирант. И не узнает, как минимум, неделю. У нас нет даже мобильников. Мы не знаем, как развивались события при передаче товара, и идёт ли по нашему следу самая крутая контора страны. Наша задача – как можно скорее оторваться от любимой родины.

После ухода продавцов и оценщика события в квартире развивались быстро и почти по-киношному. Атлет, которого мы кликали Генычем, принёс из кухни ещё один дипломат, размерами побольше первого. Установил его на столе и открыл крышку. Если бы среди присутствующих находился совсем дремучий ботаник, и тот бы понял, чем напичкан этот адский чемоданчик. Три четверти объёма занимали аккуратные кусочки взрывчатки. Целый моток разноцветных проволочек переплетался яркими змейками. Геныч нажал какую-то кнопочку, и разом заморгали три лампочки. Ярко-зеленым загорелся дисплей, вмонтированный во внутреннюю крышку дипломата. Через секунду на нём запрыгали вереницы цифр, посторонним ни о чем не говорящие. Зловеще отсвечивала тусклым блеском ребристая ручная граната, прикреплённая в самом углу чемоданчика. Атлет деловито достал из-под клубка проволоки какую-то штучку и небрежно натянул её на пальцы левой руки. Получилось что-то наподобие кастета сверху и кистевого эспандера со стороны ладони. А вот малюсенькая антенна сбоку и мигающая лампочка говорили, что это ни первое, ни второе. Парень молча и сосредоточенно подкрутил на крышке зажимчик, медленно закрыл ее. Удовлетворенно хмыкнул, услышав щелчок, когда зажим припечатался к взрывателю гранаты. Двое подельников наблюдали за его действиями молча – один со спокойным равнодушием человека, балующегося наркотиками, другой, всё время облизывая начавшие сохнуть губы. Геныч закончил адовы приготовления и только тогда прояснил коллегам свои намерения.

– В дипломате пять килограммов взрывчатки, которая разнесёт эту халупу вдребезги и пополам, как говорит известный одессит, и что самое печальное – вместе с нами. Такой вот приказ шефа, если сделка сорвётся, а она, кажется, срывается. Ребята уехали и не звонят. Значит, у них не всё в порядке. Подождём ещё часик. Можете выпить и закусить, в холодильнике этого всего до чёрта.

Тишина ожидания неожиданно прервалась какими-то непонятными звуками на лестничной площадке. Все напряглись, подойдя к двери, замерли, в страхе прислушиваясь. Через минуту стало понятно, наружную дверь тихо пытаются выдавить. И только сейчас присутствующие оценили надежность внутренней стальной двери. Геныч зло засмеялся, прилаживая четыре винтовых упора, которые расперли дверь, упершись в противоположную от неё стену.

– Посмотрим, как вы с этой заслонкой справитесь, господа чекисты.

– Почему чекисты? – спросил Ёрш – Вадик Ершов, самый спокойный из этой тройки.

– А кто ещё занимается хищениями драгметаллов и прочей ювелирной дребедени в особо крупных размерах? Сдали нас, как последних лохов. Правильно босс говорил, что есть среди нас сука продажная.

– А может, просто сдаться? – подал голос Колун, тоже очень спортивный детина. На его лбу выступила испарина, ему было страшно.

– Номер не пройдёт. У нас тут брюликов на очень и очень крупную сумму. Нас просто грохнут при попытке, так сказать, активного сопротивления.

– Придурок, зачем нас грохать-то?

– А затем, чтобы всё из нашего сейфа себе прикарманить. Понял, умный ты наш?