Опер. Под гнётом власти

В такие моменты особенно чётко чувствуется власть, которой он наделён. Чувствуется, как мир прогибается под его интересы. И это пьянит. Тем и опасен гнёт власти. Он может раздавить тебя и ты даже не почувствуешь этого, не успеешь осознать, что летишь вниз, а потом, когда упадёшь, а сверху тебя придавит словно камнями всеми грешками и проступками – будет поздно. Как всякий, кто забрался слишком высоко и лавировал по самому краю – Вербин опасался возможностей. Но и так же любил их. Без них он уже не сможет. Каждый, кто познал вкус власти, не откажется от неё добровольно.

– Что, Андрюша, рассматриваешь результаты трудов своих? – послышалось позади, Вербин скривился, словно от изжоги.

– И тебе добрый вечер, Алексей Иванович. Как оно, чувствовать, что ты здесь больше не хозяин? Вспоминать, сколько лет положил на алтарь, зная, что от тебя здесь больше ничего не зависит?

– А ты спросишь об этом себя, примерно завтра, – Стеблин поравнялся с ним, осклабился. – Потому что я вызвал проверку из ОСБ. И знаешь, их очень насторожила информация о том, что нападение на отдел заказал начальник криминальной полиции, – тут Андрей хотел было послать его куда подальше, но Стеблин покачал головой. – Нет-нет, ты послушай. Это не пустая болтовня. Видишь ли, дорогой Андрюша, мой уход с поста уже близок, так вышло. Работа у нас действительно неблагодарная. Но если я приду с повинной, объясню, что ты мне угрожал, плюс выслуга лет… Им будет не на руку поднимать такой шум. Всё же я начальник отдела, меня не станут сажать. Отправят на пенсию – максимум. Но я не могу позволить, чтобы ты стал начальником отдела. Я долго следил за тобой. И знаешь, должен признаться, ты умён и хитёр. Сколько раз мне казалось, что вот-вот ты окажешься у меня в руках, – Стеблин сжал свой кулак, потряс им перед лицом Андрея. – Но ты, сучонок, каждый раз ускользал. Однако, правду говорят знающие люди. Любить нельзя. Любовь – это слабость. Любовь отключает мозги, превращает их в кашу. Я знал, что оступишься, когда увидел, как ты защищаешь эту тёлку. Знал, что именно она поможет мне уничтожить тебя, Вербин. Поздравляю тебя. Ты теперь, как и я, больше никто. Через день-два тебе придёт конец. Мой тебе совет, Андрюша. Беги. Это единственное, что ты можешь сделать. Бежать без оглядки. А я, кстати говоря, уже подал в отставку. Буду с дивана наблюдать, как тебя дрючат во все щели. Кстати, я передал им записи с камер наблюдения из изолятора, которые смог вытащить перед тем, как их уничтожили твои бандиты. Думаю, ОСБ будет очень интересно увидеть, как ты пялишь в камере предварительного заключения подозреваемую, дело которой ведешь. Я так же написал заявление о побеге подозреваемой. Как считаешь, кто ей помог? Мм? Кто бы это мог быть? Уж не тот ли начальник СКМ, который трахался с ней прямо в рабочее время?

Тварь. Грёбаная сволочь.

А ведь Андрей должен был предвидеть и это. Должен был, бл… Он должен был подумать о том, что будет, если Стеблин пойдёт ва-банк, рискнёт своей карьерой и бездонным кошельком лишь бы уничтожить врага. Только не предположил. Недооценил противника.

– Думаешь, одна запись может разрушить то, что я строил годами? Хрен ты угадал, Алексей Иванович. С дивана ты увидишь только то, как я сажусь в твоё кресло и увольняю всех твоих прихлебал. Не скучай, – развернувшись, бросил в карман ключи от кабинета и уверенно зашагал к выходу. Вербин орал что-то вслед, но Андрей уже не слушал.

Проверка из ОСБ. Хорошо, что он всегда готов к любого рода расследованиям. Ничего в его бумагах они не найдут. А вот запись – это действительно косяк. Плюс Лизка не в изоляторе, хотя следствие не окончено и дело не закрыто. И уже не важен настоящий убийца. Грядёт большой скандал с участием самого Андрея, а он фигура покрупнее, кому теперь нужны эти алкаши.

На улице было светло от салютов и вспышек. Он даже забыл, что скоро Новый год. А проблемы всё те же: делёжка власти и бабла. В руке зазвонил телефон, Андрей взглянул на экран. Калюжный. Бывший начальник и просто хороший мужик. Но теперь, по закону жанра, и он враг, потому что выбора у него не будет.

– Слушаю, Николай Иванович? – прятаться или убегать, конечно же, Андрей не станет. Так бы поступил любой на его месте. Но он не любой.

– Приезжай, Андрюша. Адрес сейчас скину.

Быстро же до него дошло. Может слухи. А может и нет… Вполне возможно, Андрея там уже ждут со всеми почестями, чтобы из кабинета начальника отпинать прямиком в СИЗО.

– Есть, товарищ генерал.

На пути к Калюжному нервничал. Да, расслабила его тишь да гладь, забыл уже, каково это, когда жопа горит. А она горела. Полыхала. Андрей, конечно, знал Калюжного, как честного, нормального мужика. Он бы не стал вызывать Вербина для того, чтобы его повязали. Да ещё и в ресторан. Странно всё и непонятно.

На всякий случай достал из багажника ствол, сунул его в кобуру. Вряд ли он станет им пользоваться и убивать ментов, но мало ли… Набрал сына, вздохнул, отсчитывая гудки.