Опер с особым чутьем

– Пододеяльник, – поправил Горин, – и панталоны в качестве пиратского флага. Я похож на смертельно испуганного человека?

– А стоило бы, – проворчал Куренной. – Те, кому плевать, долго не живут.

– Не впечатляет, – улыбнулся Павел. – Не намерен находиться в этом мире дольше положенного. Я продолжу, можно? Главарь – сам по себе, хотя рядовые члены банды могут его знать. Или нет – существует связной. Это разные люди, разные уровни. Ограбление Госбанка прошло гладко. Но назрели проблемы с оружием. Пистолеты – не то. Отсюда нападение на патруль. Причина происходящего банальна – деньги и ценности. Добыча в банке оказалась несерьезной. Последовала акция с отцом Мефодием. Батюшка не из бедных, что-то припрятал. Но явно не в доме. Подвергся насилию, признался и отправился ко дну. Сначала возникла мысль, что главарь в этих акциях не участвует – зачем ему это? В налете на банк и в тройном убийстве на Камышинской он точно не участвовал. Не тот типаж, чтобы бегать и стрелять. И в окно ко мне забрался всего лишь Глиста. Того субъекта и рядом не было. В доме Кати был именно он – я это чувствую. А теперь убийство священника, и тоже, по-видимому, с помощью струны. Значит, позволяет себе размяться и получает удовольствие от убийства.

Павел стиснул кулаки, его скулы побелели. Это не укрылось от внимания милиционеров. Кира и Куренной переглянулись.

– И ты предлагаешь нам расхлебывать весь этот борщ? – помрачнел Куренной. – Фантазия у тебя, гражданин…

– Насчет борща. – Горин вышел из оцепенения. – Еще не все ингредиенты в него нарезаны, помяните мое слово. Будет продолжение.

– Так, не каркать! – разозлился Куренной. – Обрати внимание, Горин, мы тебя слушали. Но всему есть предел. Давай в камеру.

– Подожди, Вадим, – встрепенулась Кира. – Он так интересно рассказывает, я заслушалась. И каков он в твоем понимании, этот главарь?

– Не знаю, – искренне признался Павел. – Обычный человек, вызывает положительные эмоции. Или отрицательные – но все равно обычный. На такого посмотришь – и ни в чем не заподозришь. Доброжелательный, интеллигентный… хотя на последнем настаивать не буду. Интеллигенция у нас не в чести. Но всегда поддержит беседу, нравится женщинам. Внешне в нем нет ничего зловещего или угрожающего. Он может иметь семью. Род занятий… описать затрудняюсь, но явно не слесарь и не путевой рабочий.

– Ладно, пошли в камеру, – заторопился Куренной. – Утолили любопытство, Кира Сергеевна?

– Да, вполне, – кивнула женщина. – Пусть проспится. Глядишь, фантазии поубавится. Этого человека не должно быть много, он выводит из себя, потому что он – везде…

– На работу возьмите, – буркнул Горин.

В кабинете установилось молчание.

– И ведь не шутит, – наконец выдохнул Куренной. Он закусил губу и стал оценивающе поедать глазами «вечного» задержанного.

– Пригожусь, капитан. – Павел выдержал взгляд. – Мне некуда ехать, сам знаешь. Мое прошлое вам известно, оно сомнений не вызывает. Хочу найти убийцу Екатерины, помогу, чем смогу. Опыт есть, интуиция на месте. Вам люди нужны – в отделении кадровый голод, большинству сотрудников не хватает опыта. Готов пойти на низшую должность, на любую зарплату. Ты же несерьезно про суд за Глисту? Легко докажу, что он напал на меня и пришлось действовать жестко. Самооборона чистой воды. Так что, Куренной? Ценные работники не требуются?

– Вот черт… – Куренной, грозно нахмурившись, заколебался. Его явно выбили из колеи. – Наглец ты, Горин, кем себя возомнил? Начальство решает такие вопросы, а не я…

– Подожди, Вадим, – заволновалась Кира. – Ты же не собираешься всерьез рассматривать этот вопрос?

– Ладно, в камеру его, – скрипнул зубами капитан, – пусть посидит, образумится, заодно и протрезвеет…

Глава 4

Но уже вращались невидимые шестеренки, пришел в движение неповоротливый механизм государственной машины. За три часа удалось выспаться. Состояние улучшилось. Тюрьма так тюрьма. Колыма, по отзывам тех немногих, кто оттуда вернулся, – исключительно живописный край с уникальной природой и людьми. В кабинете, куда ввели Павла, сидел смутно знакомый рослый майор с орденскими планками на темно-синем мундире. Он смотрел с прищуром, придирчиво. Мужчина имел немалый вес – и не только в физическом плане. Человеку было изрядно за сорок, но смотрелся он моложаво. Глаза были маленькие, сведены к переносице, под носом темнела полоска усов. Седина в волосах отсутствовала – что усиливало моложавость. Офицер вышел из-за стола, помявшись, протянул руку. Пот хлынул со лба Горина. Не здороваются за руку с тем, кого собираются посадить…

– Волнуешься? – усмехнулся майор. – Ничего, что я на «ты»? Привычка, менять не собираюсь. Виделись уже, но все равно. Скобарь Юрий Евдокимович, руковожу районным отделением внутренних дел. – Мужчина вернулся за стол. – Ты присаживайся, не маячь. Можешь не представляться, доложили уже. Горин Павел… – Скобарь глянул в шпаргалку, – Андреевич… Странная ты личность, Горин, но любопытная, не отнять. Мы еще раз сделали запрос, даже описали внешность – данные о тебе подтвердились. Ты сядешь или нет?