Опер с особым чутьем

– Что вам сказать, друзья мои. В этом лесу вы улик не найдете, попытайте счастья в доме Каплиных – их оттуда привезли. Мы с Марченко свою работу сделали. Ориентировочное время смерти восемь часов назад, плюс-минус час. Разложение уже началось. И лесные букашки на них неплохо посидели. То есть сюда их привезли в районе трех-четырех часов ночи. Добавьте время на беседу, доставку… выходит, домой к ним пришли в районе двух. Город уже спал. Жертвы избиты – под одеждой синяки и гематомы. Плюс то, что мы видим на их лицах. После беседы их задушили. В какой последовательности, сказать не могу. Вокруг места происшествия следы как минимум трех человек. Но обратите внимание – они не дураки, все были обуты в кирзовые сапоги. Степень истертости подошв, я бы сказал, средняя. Размеры – ни карликов, ни великанов. У Давида Марковича отбит левый бок – били сапогом, а его рвало кровью. Что сказать о преступниках? Ничего не скажу – не люди они, звери. Крепкие, получающие удовольствие от пыток и убийств. Думаю, добились чего хотели – ну, вы меня понимаете…

– Что по машине, Борис Львович? – спросил Куренной.

– А я знаю? – простодушно отозвался Шефер. – Ищите свидетелей – не так уж часто по ночам ездят машины. Автомобиль легковой, в картере дыра, вытекает масло. «Эмка» или какой трофейный автомобиль – пока сказать не могу. Транспорт не новый, требует ремонта. И окурки, кстати, мы не нашли. Либо быстро закончили свое черное дело, либо ведут здоровый образ жизни, либо забрали их с собой, потому что умные. В общем, глухое дело, друзья мои – это ведь написано на ваших красноречивых лицах? Работайте, ничего другого не посоветую, глядишь, подфартит.

Глава 6

На расследование двойного убийства бросили все силы уголовного розыска. Расстояния в городе были небольшие, от центра до места преступления – десять минут езды. На восточную окраину вела единственная дорога – улица Прокатная. Золотницкий и Мамаев обошли крайние избы. Результат оказался предсказуем. Чужую машину никто не видел, люди спали. Кто-то слышал, как проехало авто, свет фар озарил занавески – еще удивились, поскольку дело нечастое. Здесь и днем-то ездят редко. За часами не следили, одна женщина «по ощущениям» предположила, что было часа три. Другая настаивала, что машина прошла перед рассветом. Возможно, обе не ошибались – просто машина вернулась в город.

Чета Каплиных проживала в центральной части Вдовина, на улице Ленина. Дом был старый, но добротный, построен задолго до революции. Квартира находилась на первом этаже за вместительным парадным. Вход в дом скрывали тополя. Двор украшали сараи, в которых граждане держали не подлежащий выбросу мусор, частично разобранная на кирпичи бойлерная. Здесь можно было скрытно поставить машину, а потом незаметно раствориться в ночи. С обратной стороны, куда выводил черный ход, было еще краше: вообще никого, глухой непосещаемый двор. Обе двери были прикрыты, но не заперты, что оставляло простор воображению. Двери были прочные, замки – серьезные, все окна в квартире забраны решетками – что, однако, не спасло семейство. Квартира была неплохой, но и не дворец. «Достойный промежуточный аэродром на пути к безмятежной жизни», – подумал Горин. Мебель добротная. Но не новая, в серванте стояла хрустальная посуда. Имелся патефон с набором пластинок – от русской классики до Шаляпина, Вертинского и «трофейных» немецких певичек. Библиотека в книжных шкафах не потрясала разнообразием, но смотрелась неплохо: собрания сочинений Льва Толстого, Максима Горького. Ничего сомнительного, запретного, способного вызвать вопросы у следователей МГБ. В квартире царил полный бедлам. Шкафы нараспашку, ящики вывернуты. Кровь пролили, но немного, видимо, кому-то из домочадцев разбили нос. Стены в доме были толстые, надежно глушили звуки. Но такой тарарам… Неужели соседи ничего не слышали?

– Все понятно. – Куренной заглянул в спальню, осмотрел перевернутую постель, брезгливо поморщился, перешагнул через валяющийся посреди комнаты выдвижной ящик. – Работали несколько человек, хозяева впустили их в дом. Могли представиться милиционерами, пожарными – кем угодно. Да хоть саперами, обнаружившими в подвале неразорвавшуюся бомбу. Любой откроет – особенно спросонья.

– Хозяев связали, бросили на кровать, перевернули квартиру, – сказал Павел, – но ничего не нашли, иначе не повезли бы на природу.

– Это без тебя понятно, – фыркнула Кира. – Никто не будет хранить в квартире фантастические богатства. Вопрос в другом: сознался ли Каплин, когда их с женой привязали к дереву?

– Не знаю, насколько это важно для расследования, – пожал плечами Горин. – Это зависело от стойкости и упрямства Давида Марковича, от его умения переносить боль. Мог ли он равнодушно смотреть на то, как мучают супругу… Конечно, сознался, иначе бы не убили, а продолжали обработку.

Соседка по площадке сунула нос в квартиру, испуганно ойкнула и прижала ладошку ко рту. Дама была в годах, высохшая, носила большие очки с круглыми стеклами.