Опера и смерть

Ларраньяга практически повторил слова жены, но с существенным дополнением: жуткую историю рассказывала не парксов друг, а его жена, и в доме майора она была горничной. Что ж, как говорят в простонародье, понятно, откуда ноги растут.

Оружия у Паркса он не видел, но видел другое:

– Сеньорита Элизабет как-то странно смотрела на синьора Артуро, когда он спиной стоял. Объяснить на чужом языке я это не могу… не добрый взгляд.

Я откланялся и пошёл к Имолезе. Низенький бас был искренне расстроен.

– Мы познакомились в труппе Мелинти… Клоака это была, прости господи, выгребная яма, а не труппа. Ещё хуже этой. Артур собирался жениться на Джульетте, хористке… Дочь простого рыбака, носила вульгарную фамилию Гамба, на сцене представлялась Орсини. Я ещё сказал: что ты так поскромничала, назвалась бы лучше Борджа! Обиделась, дура. Все бабы дуры, а в особенности те, которые считают себя умными. Я тогда попал в тюрьму… за долги. Неловко получилось, знаете ли… Потом мы с Артуро встретились в Турине, выпили по чашечке граппы. Он сказал, что ищет работу. И так удачно получилось – не прошло и недели, как откинулась мадам Пернэ.

– Вы её не любили? – спросил я. Глупый вопрос, и совершенно бесполезный для дела.

– Да за что её любить-то было? Как раз такая дура, которая воображает себя умной. Таскалась бог знает где бог знает с кем. Например, была у неё связь с каким-то богатым индусом – в результате Жюстин обрела несколько превосходных драгоценностей и внебрачную дочь. Вы видели, какое ожерелье одевает Рубина на сцене? Когда исполняет партию Лейлы? Так вот, это не имитация, а настоящие драгоценности, и какие! Разумеется, Жюстин утверждала, что была замужем, но это явное враньё – вдов они сжигают. Да и потом уняться не могла – старуха уже, а спуталась с Каэтани, который её вдвое моложе…. Ну, не совсем вдвое, но у мужчин и у женщин время течёт по разному. А когда взяла дочку из пансиона, так стала делать вид, что стесняется.

Теперь понятно, почему синьор Джанкарло недолюбливает юную Рубину.

– Было ли у Артура оружие? Не видел. Что я делал в воскресенье? Молились в комнате у Джорджо Банфи, потом в карты играли, потом репетировали. Репетиция была – хуже некуда: Артур не пришёл, Ларраньяга и Амати фальшивили, девчонка устроила истерику: по мамочке, видите ли, тоскует! Так я ей и поверил! Все бабы, даже мать и дочь, друг друга ненавидят! Когда Тереза и Жюстин всячески целовались, они могли других обмануть, но не меня!

Последним был визит к Рубине. Сначала не мог найти её номер в списке, потом припомнил ту чудовищную фамилию, которую озвучила Тереза Ангиссола.

Уже знакомый слуга открыл мне дверь. В номере приятно пахло кофе, сваренным, как я сразу понял, на стоявшей тут же спиртовке. Хозяйка номера сидела в кресле возле камина, одетая в красный халат, украшенный белым и желтым кружевом. На её коленях с удобством помещалась белая с чёрными подпалинами кошка, уставившаяся на меня немигающими жёлто-зелёными глазами.

Рубина была очаровательна и в самом деле походила на драгоценный камень; всем известно, что смешение кровей противоестественно и очень вредно как для потомства, так и для общественной нравственности, но внешность Рубины Пернэ, казалось, вознамерилась опровергнуть эту очевидную истину. Возможно, впрочем, что за столь красивой вывеской скрывалась глубокая порочность.

В довершенье всего оказалось, что она медленно, но довольно прилично изъясняется на языке Шекспира.

– Синьора Паркса я знала мало. После смерти мамы я оставила сцену на время траура. Когда скончалась одна из наших певиц скончалась, а другая вышла замуж…

Полные губы тронула улыбка

– … это звучит странно, но такова жизнь – тогда дон Стефан попросил меня вернуться. Я не могла их подвести. Труппа мне как семья.

Поразительная наивность у такой взрослой девушки. Или она ловко притворяется?

– Майор Рейс-Морган? Нет, не слышала.

– Один из друзей мистера Паркса рассказывал мрачную историю об убийстве младенца. Мне говорили, что Вы при этом присутствовали.

Девушка медленно подняла на меня чёрные глаза. Они были прекрасны. В них можно было утонуть, и утонуть с восторгом.

– А, это тот, который вроде бы убил своё дитя?

«Вроде бы». Наконец-то нашёлся человек, который усомнился в виновности моего зятя.

Оказалось, что юная леди ведёт дневник. Слуга подал тетрадку в красной обложки, красавица полистала её и зачитала мне вслух интересующую меня запись.

«…Я была тогда горничной у жены полковника, миссис Вивьен. Она родила ребёнка, мальчика. Ночью мадам заснула, я сидела рядом с ней, как сиделка, и тоже задремала…»

Благодаря этому бесценному дневнику удалось установить дату и место события – супруги Ларраньяга ни того, ни другого не запомнили. Не удалось установить имена героев – Паркс представил своих друзей, но их имена мисс Рубина не записала и не запомнила. Неважно, не сотня же горничных была у моей сестры.