Оперативный гамбит

А вон еще типаж — помятого вида мужик с беломориной в зубах. Перед ним на куске брезента от раскладушки разложены, кроме книг, самые разнообразные предметы: фарфоровая вазочка, детский микроскоп, набор вязальных крючков, деревянная ступка с пестиком, прибор для измерения кровяного давления, части от старой мясорубки, набор гаечных ключей и тому подобное. Интересно, откуда у него это барахло? И покупает ли его кто-нибудь? Книги — это я еще понимаю. Вон у него их тоже — целая стопка, которую почему-то венчает гипсовый бюст композитора Петра Ильича Чайковского. Судя по виду, да и по разговору, этот продавец — в недалеком прошлом советский интеллигент. Во всяком случае, сейчас он активно рекламирует потенциальному покупателю — маленькому щуплому мужчине в темных очках — томик стихов, доказывая при этом, что именно Ходасевич, а не Гумилев и не Ахматова является величайшим представителем русской поэзии периода Серебряного века. И ведь хорошо говорит — даже небольшая толпа собралась вокруг и с интересом слушает!

Впрочем, Хватит строить из себя Штирлица. Проницательные читатели все равно уже догадались, что этот самый продавец — знаток поэзии — не кто иной, как Паша Волков. И мне остается только добавить маленькую деталь: бюстик Петра Ильича Чайковского, пожертвованный, как вы помните, Мишей Уваровым, появился тоже не случайно. Сам факт наличия этого бюста среди прочего барахла означает, что интересующие нас люди вышли, наконец, на Волкова, и он не исключает, что находится сейчас под контролем. Именно поэтому не стал передавать информацию через аптечный киоск. А тот факт, что бюст стоит не на брезенте, а на стопке книг, указывает, что в одной из них для нас имеется записка, которую мне нужно как можно быстрее забрать, чтобы уяснить ситуацию.

Со скучающим видом я подхожу к волковскому «прилавку», беру и лениво начинаю перелистывать книгу, лежащую в стопке сверху. Это оказался «Нерв» Высоцкого. Паша меж тем переговорил с другим покупателем, поинтересовавшимся, нет ли у него стетоскопа.

— Извините, к сожалению, нет! На прошлой неделе был — забрали. Но вы пройдите вон туда — на соседний ряд, там я вроде бы видел… Поэзией интересуетесь, мужчина? — Это он уже мне.

— Интересуюсь, — неопределенно пожал я плечами. — А у вас, кроме Высоцкого, ничего больше нет?

— А что, Владимир Семенович вам не нравится?

— Почему? У меня просто этот сборник уже есть — точно такое же издание, кстати.

— Посмотрите — вот тут, в этой стопке, — есть кое-что…

Словом, идет ничего не значащий диалог между продавцом и праздно шатающимся покупателем. Волков затем предлагает мне тот самый томик поэтов Серебряного века, который не купил щуплый, потом еще пару каких-то сборников, а также настоятельно порекомендовал брошюру стихов Давида Самойлова. «Настоятельно рекомендую» — это тоже условная фраза, поэтому я покупаю именно Самойлова. Пашка «отдал» книжицу практически за бесценок, но не настолько, разумеется, чтобы это вызвало подозрения.

Расплатившись, я со скучающим видом прохожу дальше по ряду, задержавшись еще возле пары торговцев книгами и купив у одного из них томик зарубежной фантастики издания семидесятых годов. Зашел и на рынок — за колесами для роликов. Маловероятно, чтобы за мной пошел хвост — мы же не шпионы международного класса, — но возле машины я все же останавливаюсь и, закурив, украдкой посматриваю по сторонам. Нет, никого нет!.. Сев в салон, я внимательно пролистываю книжку Давида Самойлова и в середине нахожу обрывок газетной бумаги с карандашными каракулями на полях. Павел писал, не имея, видимо, достаточно времени, — поэтому и на знаки препинания внимания не обращал, да и местами текст приходилось разбирать с большим трудом. Но главное он все же сообщил.

«Только что у дома остановили другие — русские. Сказали надо отдавать долги. Времени дали три дня потом будут решать. Сказали деньги найдешь раз квартиру имеешь. Видимо пасут. Ставьте вагон»

Вопрос на сообразительность: когда лучше ремонтировать подземные трубы парового отопления и водоснабжения — зимой или летом? «Конечно же, летом — когда отопление отключают…» — недоуменно пожмет плечами читатель и будет, как любил говаривать вождь мировой революции, «…в корне неправ!». Трубы лучше ремонтировать зимой по той простой причине, что расценки за выемку грунта в это время значительно выше летних. Именно поэтому ремонт теплосетей у нас проводят как раз тогда, когда надо топить, а не тогда, когда до трубы легче добраться. Трудности нам, как известно, не страшны!