Оперативный простор

– И парадный, и чёрный, ещё и потайной наверняка имеется – тут публика осторожная. Если приспичит, так и из окна сигануть можно – этаж-то первый, не разобьёшься. А нас только четверо – хоть разорвись.

– Надо будет – разорвёмся, – откликнулся Шуляк с преувеличенным оптимизмом.

– Ну-ну, – хмыкнул Кондратьев.

– Делаем так, – стал распоряжаться Бодунов, – раз уж нас мало, идём все сразу и нахрапом, чтобы никто не успел поднять панику. На перекрытие входов и выходов людей у нас нет, распылять силы нельзя – поэтому от быстроты и слаженности наших действий зависит успех операции. Помните, что наша главная цель – Борщ. Если и уйдёт какая рыбёшка помельче – хрен с ним, выудим в другой раз. Но этого душегуба мы обязаны арестовать именно сегодня. Будет отстреливаться – кончайте без сожаления. Оно, может, и к лучшему будет. Он всё равно одиночка, сдавать ему некого. Вопросы есть? – спросил он и сам же ответил: – Вопросов нет.

Мне стало грустно: тщательно организованной нашу операцию точно не назовёшь. Тут по-хорошему надо перекрывать даже не дом – квартал, да так, чтобы ни одна сволочь не проскочила, но что поделать, если против нас играет всё: и нехватка людей, и пресловутый фактор времени. Да и вообще, в жизни гладко бывает только на бумаге. А вот овраги – так на каждом шагу.

Однако азарт постепенно взял своё. Играем тем, что есть. Авось среди карт, что нам сдали, найдутся и козыри.

– Готовы, товарищи? – внимательно посмотрел на нас Бодунов.

– Готовы, – вразнобой ответили мы.

– Тогда оружие к бою! Мы идём! – И он первым направился к двери.

Глава 13

– Кто? – спросил сиплый голос за дверью.

– Не узнаёшь? – притворно удивился Бодунов. – Это я, Цыган!

– Не узнаю, – ответил сиплый. – Слово говори.

– Четыре сбоку – ваших нет, – назвал кодовую фразу Бодунов.

Дверь отворилась.

– Входи, Цыган! Только быстрее – холода напустишь.

Мы ворвались внутрь. Бодунов приставил ствол к горлу сиплого, который на своё горе открыл нам дверь.

– Только пикни – пулю всажу. Если понял – кивни. Порядком сдрейфивший бандит кивнул.

– Я тебе задам один простой вопрос, а ты ответишь на него шёпотом. Шёпотом! – угрожающе произнёс Бодунов.

– Как скажешь! – действительно, прошептал сиплый.

Бодунов успокоился и спросил уже не так грозно:

– Где Борщ?

– Какой борщ? У нас тут отродясь борща не варили, – забормотал бандюган, но, судя по тому, как забегали его глазки, вопрос он прекрасно понял.

– Ты мне тут дурочку не строй! – Бодунов надавил пистолетом сильнее. – Уголовный розыск.

– А-а-а, – понимающе протянул сиплый. – Что же вы сразу-то не сказали…

И тут же заорал на весь дом:

– Атас! Легавые!

– Вот урод! – Бодунов отправил его в отключку, вырубив ударом пистолета по голове.

Предупреждение сиплого не дало нам времени на раскачку.

– Быстров – твои комнаты справа, Шуляк – слева, я контролирую переднее направление. Сергей, берёшь на себя тыл – распорядился Бодунов. – Погнали, мужики!

Мы ринулись вперёд.

Удар ногой в дверь, цепочку вырывает с «мясом». На кровати двое: дебелая бабища лет сорока, с лицом, побитым оспинами, под ней кавалер, которого я не вижу за её широкой, как у грузчика, спиной.

Отталкиваю проститутку, бросаю взгляд на «кавалера». Совсем ещё пацан – навскидку лет пятнадцать-шестнадцать. Физиономия какая-то отсутствующая и вряд ли от плотских утех с перезрелой «красоткой»: парниша явный наркоман, на прикроватной тумбочке две подозрительных дорожки – видимо, не успели «донюхать».

– Ты что?! – визжит проститутка.

Она хочет расцарапать мне лицо. Перед глазами мелькают грязные обкусанные ногти. Дотянется – заражение крови гарантировано.

До сих пор не научился бить женщин, хотя назвать это женщиной – язык не поворачивается. Прежде как-то обходилось, может, и сейчас повезёт?

Тычу револьвером перед её носом. Вид огнестрельного оружия действует на проститутку отрезвляюще. Она сразу убирает от меня когти (другого термина не подобрать) и забивается в угол, откуда смотрит взглядом затравленной кошки. Больше не шипит, и то ладно.

– Сиди тихо! – приказываю я. – Ты мне не нужна.

За следующей дверью улов не лучше – только на сей раз двое в стельку пьяных и потому абсолютно невменяемых мужчин (подтверждение – гора пустых бутылок на полу, в кружках плещется мутная жидкость, резкий запах сивухи выедает глаза. Воняет эта дрянь хуже ацетона).

На меня – ноль внимания, фунт презрения, да и откуда же взяться этому вниманию, если эти несознательные граждане дрыхнут как сурки.

Ни тот, ни другой «клиенты» на Борща ни капли не похожи, но у обоих есть оружие. А вот это уже не шутки, мирный обыватель в кабаки с пистолетами не ходит.

Я извлекаю «шпалеры» из карманов их пиджаков и забираю себе. Пока как трофеи, но, вполне возможно, переквалифицирую с помощью новых друзей из петроградского угрозыска в улики.

Взгляд цепляется на выгравированную надпись на стволе «браунинга», который находился у мужика, что постарше: «Лихому комбригу тов. Ракитину от комполитсостава дивизии».

О как! Оружие наградное, а этот пьянчужка никак не похож на комбрига. Важный момент, сообщу нашим.