Операции английского флота в мировую войну

Русские проявили неменьшую активность на Анатолийском побережье у Синопа. 4 января крейсер с дивизионом миноносцев потопил турецкий транспорт, эскортируемый Гамидие. 2 дня спустя русская эскадра встретилась с Бреслау и Гамидие, также занятыми эскортной службой, но противнику удалось уйти. Эскадра, продолжая крейсерство, в течение 7 и 8 января потопила свыше 50 судов у Синопа, Трапезунда и Сурмене и закончила поход бомбардировкой Хопи. Подобные операции не прекращались на путях морских сообщений турецкой Кавказской армии. 19 и 20 января между Батумом и Трапезундом было уничтожено 11 груженых шхун и 15 фелюг. Против этих разрушительных операций немцы могли сделать немного. 27 января Бреслау и Гамидие, находясь в дозоре на побережье, опять встретились с русскими и снова должны были скрыться. Гебен не появлялся. По слухам, 2 января он подорвался на минном заграждении у Босфора[47].

В Средиземном море блокада усиливалась, и французы были приглашены принять в ней участие. Адм. Лапейрер более чем охотно соглашался оказать помощь, но возникали затруднения, правда, незначительные, по поводу разделения районов операций. Французы уже согласились на передачу в наше ведение Дарданелл и вод Египта — двух районов непосредственно подчиненного им Средиземного моря — и дальнейшие шаги в этом направлении считались нежелательными. Но за безопасность Египта ответственным являлся адм. Пирс, и было вполне логично включить в сферу его действий все побережье от Мерсины до Эль-Ариш и в особенности Александретту. Этот узловой пункт турецких государственных путей сообщений требовал особенно бдительного наблюдения не только ради необходимости следить за передвижением неприятельских войск на юге, но также и вследствие возможных операций в будущем.

Как мы уже знаем, Александретта представляла собой объект действий, намеченный планом Китченера. За выбор этого пункта, а не Дарданелл, имелись весьма веские доводы. Из Александретты открывалась возможность нападения на обе железные дороги — Багдадскую и Геджасскую, что укрепляло наше положение как в Месопотамии, так и в Египте. К тому же такая операция требовала меньших сил, чем дарданельская. Даже сторонники более широких проектов не отрицали ее преимущества. В случае невозможности разрушить дарданельские укрепления всегда можно было прекратить операцию, придав ей вид демонстрации, и сразу же перенести удар на Александретту.

Главнокомандующий французским флотом не возражал против требований обстановки и согласился с необходимостью ограничить район своих действий побережьем между Мерсиной и Смирной.

Doris остался у Александретты, Аскольд нес дозор к югу от нее, наш легкий крейсер Proserpine и французское судно береговой обороны Requin получили приказание быть наготове оказать им поддержку или, когда понадобится, итти на смену.

11 января Doris донес, что он настолько «изрыл» артиллерийским огнем прибрежные дороги, что никакое колесное движение к северу от города немыслимо. 16 января Аскольд повредил мост у Триполи. В остальном деятельность крейсеров ограничивалась дозорной службой и рекогносцировками, но до конца месяца не было обнаружено ни одного случая передвижения войск по береговым дорогам. Хотя операции наших кораблей создали впечатление, что неприятель оставил мысль о наступлении, фактически оно, несомненно, подготовлялось.

В Египте все морские и сухопутные работы по обороне закончились, и в стране было тихо. В Дарданеллах с нашей стороны, конечно, не было никаких признаков активности, но приготовления к морской атаке шли быстро, и 15 января Карден получил сообщение, что потребные ему силы будут собраны к концу месяца. До этого срока не оставалось ничего другого, как сохранять вид полнейшей пассивности.

Такова была обстановка к концу месяца в восточной части Средиземного моря. Подходило время выбирать между Зеебрюгге и Дарданеллами, тем более, что события на западном фронте давали указания на требуемое решение. В середине января Жоффр повел крупными силами наступление в районе Суассона. Удачное поначалу, оно затем было отбито с большими потерями, и французский главнокомандующий решил не продолжать его, не подтянув значительных резервов. Для этой цели он брал около 100 000 человек, занимавших линию между нашей армией и морем, т. е. как раз те войска, присутствие которых во Фландрии предусматривалось планом наступления вдоль побережья, разработанным Френчем. Поэтому операция против Зеебрюгге или отпадала, или же требовала посылки подкреплений в таких размерах, которые совершенно разрушили бы всю организацию новых формирований и окончательно приковали бы всю новую нашу армию к французскому театру. Даже с чисто оборонительной точки зрения западный фронт внушал опасение, хотя события последних дней и укрепили веру в устойчивость линии фронта союзников.