Операция «Арлекин»

А ну-ка, парень, подними повыше ворот,
Подними повыше ворот и держись.
Черный ворон, черный ворон, черный ворон
Переехал мою маленькую жизнь.

…

Русская разухабистая песня, за которой они пытаются скрыть страх перед беспредельно могучей силой, которая может вырвать человека из привычной ему среды обитания и с размаха шмякнуть оземь. Русский человек не знает, что с ним будет завтра, где он может очутиться — в камере с другими политзаключенными, в психушке, в ГУЛАГе. Удивительно, как эти простые люди сохраняют не только самообладание — но и веселый нрав, позволяющий им шутить над сложностями, от которых другие бежали бы без оглядки…

Он посмотрел вверх — на всех были очки ночного видения, а на нем — нет. Какое здесь все-таки высокое небо, даже ночью…

…

По данным спутниковой разведки, русские предпринимали меры для предотвращения побегов за границу — каждый день ледокол проходил и взламывал лед в Финском заливе на границе с Финляндией. Но в том то и дело, что они приближались к городу с другой стороны, со стороны Эстонии, причем на границе ответственности двух пограничных отрядов.

У самого берега они еще сбавили ход. Берег выглядел более темной полосой на фоне серого, со светлинкой неба.

Один из шведов деловито распаковал свой длинный баул и установил на сошки винтовку. AW — арктическая война[92]. На винтовку был установлен ночной прицел французского производства…

Хотя, если у русских будет всего лишь один бронетранспортер, их просто потопят на этом льду.

— Движения нет.

— Чисто.

Впереди двинулись двое, с ними один из шведов. Достигнув берега, они осмотрелись и отсигналили фонарями — все в порядке.

Но все было совсем не в порядке — снегопада не было, а на снегу оставались следы. Любой пограничный патруль должен их увидеть. Конечно, они присыпали их как могли, да и зимой промерзшие пограничники думают скорее о том, как обратно попасть в дежурку, получить стакан горячего чая. Но все равно — один внимательный пограничник в патруле — и всё…

…

Машина, которую они ждали, появилась раньше чем они думали. Это была белая Волга, седан, до смешного плохая машина русских, которую они скопировали с американских малолитражек 60-ых и то — плохо.

Волгу никто не преследовал.

Надо сказать, что у русских было всё не так-то просто, весь транспорт, въезжавший в пограничную зону, брался на учет, хотя и далеко не всегда проверялся. В пограничной зоне было намного больше, чем в целом по стране, агентов КГБ (пограничные войска относились к КГБ) и добровольных осведомителей из числа «друзей пограничников». Они исправно доносили обо всем подозрительном, что происходило на их глазах. Но сейчас ничего из этого не должно было сработать, потому что машину планировалось использовать только один раз и на этом всё.

Машина остановилась у самой кромки льда на подмороженном песке.

— Наблюдаю цель, — проговорил шведский снайпер, — один человек выходит из машины. Сколько внутри не вижу.

…

— Один человек… вижу вспышки. Две. Один. Три.

Натирбофф выдохнул.

— Подтверждение

Сам он подтверждать ничего не стал — у группы эвакуации не было очков ночного видения, а светить обычным фонарем— дураков нет, мало ли кто увидит. По его словам, сани двинулись к берегу…

…

Остаток пути Натирбофф преодолел пешком. У самой кромки льда — он остановился.

— Пассат, — произнес он.

— Всадник, сэр, — послышалось от водителя.

Тогда Натирбофф сошел со льда на песок.

— Как все прошло?

— Лучше не бывает, сэр. Давайте уберемся, что ли, отсюда, сэр?

— Сколько персон с вами?

— Один, сэр. Точнее, одна.

Натирбофф не хотел… но он почувствовал, как дрогнуло сердце. Он не видел Ирину несколько лет… Не имел права даже думать о ней. Но…

— И еще, сэр. Тут полная машина. Какие-то коробки.

— Она была только одна?

— Да сэр.

— Но она назвала пароль?

— Да, сэр.

— Хорошо, выводите и давайте уберемся отсюда.

Натирбофф подумал: «Она ушла от мужа…» — но это теплое чувство длилось несколько секунд, пока он не увидел, кто вышел из машины.

— Погодите!

…

— Погодите, стойте! Это не она!

Потрясение было сильным… Натирбофф был готов ко всему, даже к стуку пулемета и свету прожекторов. Но … ничего не происходило.

Просто это была не она.

— Она назвала пароль, сэр!

Все было правильно. Группа эвакуации не знала, кого именно она должна была забрать: того, кто назовет пароль. На случай попадания в руки милиции или КГБ — они все равно не смогли бы раскрыть агента.

Натирбофф шагнул к полной женщине в дорогой шубе.

— Кто вы такая? — спросил он.

— Я Арлекин!

Натирбофф испытал новое потрясение — никто не мог знать этого кодового имени, если конечно в КГБ не проникли на самый верх ЦРУ. Но и то… так быстро информация уйти не могла.

— Я спрашиваю, кто вы такая? Имя! Мне нужно имя!

— Злата Иосифовна Чудкихис.

— Где Ирина! Где Ирина!

— Я не знаю!

Натирбофф шагнул вперед и схватил ее за грудки.

— Где Ирина! Говори быстро!

— Она не вернулась из Берлина! Это правда!

— Откуда ты знаешь слово Арлекин!?