Операция «Булгаков»

С фотографии на него смотрит знакомый ему белогвардейский офицер, сумевший выбраться из Батума, ухитрившийся добраться до Москвы и даже пролезть в Главполитпросвет.

Затянувшаяся пауза.

«…Итак, его зовут Булгаков.

Ай, Булгаков – это фамилия, а зовут его Михаил. У нас бы его называли Михако.

Вот кто, оказывается, автор «Собачьего сердца», этого гнусного поклепа на социализм, к сожалению, верно отражающего сегодняшний политический момент.

Ай, Булгаков …могетхан!

Ай, молодец! В Америке его повесть «Роковые яйца» была подана в печати как реальная история, случившаяся в Советской России. Много у нас писателей, чьи домыслы можно принять за реальные события?

Выходит, «Белая гвардия» – это тоже Булгаков?..

М-да!..

Неплохой роман… Нужный роман… Особенно для грузчиков… Один из офицеришек сбежал в Германию, другой собрался на сцену – пусть поет, если голос есть. Пусть грузчики послушают. Третий додумался наконец, что, кроме большевиков, некому защитить Россию.

Разве так не бывает?»

Щелкнул пальцем по фотографии.

«…Разве Булгаков не прав? Луначарский тоже хорош. Мне одно говорит, в Наркомпросе другое, критикам третье…»

Вождь заглянул в одну из справок, вложенных в дело. Там приводились нелицеприятные высказывания наркома просвещения в адрес Булгакова, опубликованные в «Программе государственных академических театров» (№ 55) – «Ему нравятся сомнительные остроты, которыми обмениваются собутыльники, атмосфера собачьей свадьбы вокруг какой-нибудь рыжей жены приятеля…».

– Ишь ты, «собачья свадьба»!.. Какой знаток! А на политбюро с пеной у рта требовал осадить Пролеткульт и поддержать литературных попутчиков, в том числе и Булгакова! «Если мы встанем на точку зрения товарищей Вардина и Авербаха, если разгромим всех попутчиков, отлучим от литературы здоровые силы, пусть даже еще не до конца воспринявшие наши идеи, мы окажемся в положении кучки завоевателей в чужой стране».

Что ж, политбюро осадило. ЦК осадило. Кстати, с подачи самого Луначарского. С его же подачи разрешили «Дни Турбиных», а ему опять не так. Если послушать нашего барина, мы всеми творческими работниками поразбросаемся. С кем останемся?

С Киршонами?..»

Перелистывает дело.

«…по свидетельству одного из персонажей, в финале спектакля в город под звуки «Интернационала» вступают части Рабоче-крестьянской Красной армии.

Что еще надо?

Чего еще требовать от Булгакова?!

А может, как раз этого им не надо? Новогодних ёлок, разброда и шатания в стане врага, понимания, что только большевики могут отстроить Россию, только они смогут защитить дело Октября во всемирном масштабе. Если так, это политика. Выходит, Булгаков им политически не нужен.

Кто же им нужен?..»

Затягивается, наслаждается дымком.

«…Замятин им нужен. Пильняк им нужен. «Повесть непогашенной луны» им нужна[39], а «Дни Турбиных» не нужны.

Булгаков не нужен.

Зачем Радек в компании с Воронским, старым поклонником Троцкого, инструктировали Пильняка насчет смерти Фрунзе? На кого нацеливали?

На партию, на ленинский ЦК?

Решили оболгать ленинский ЦК – вот какая политика! Выходит, наши доблестные оппозиционеры решили раздвинуть рамки «литературной дискуссии»? Решили вынести партийные разногласия на суд общественности. Начали с «Уроков Октября», а закончили клеветой на партию, на ее руководство.

Кто предложил Фрунзе на должность председателя Реввоенсовета?

Сталин предложил.

Когда болезнь обострилась, кого Фрунзе просил о помощи?

Ворошилова просил. Сталина просил.

Кто на заседании Политбюро проголосовал за хирургическую операцию? Зиновьев с Каменевым проголосовали, а теперь спелись с Воронским?..

Кто настаивал, пусть врачи побыстрее сделают операцию?

Фрунзе настаивал, а теперь, выходит, это я толкнул его под нож?

Зачем?!

Фрунзе всегда был на ножах с Троцким. Всю войну был на ножах с Троцким. Зачем Сталину ликвидировать врага своего врага?

Решили убить двух зайцев? Поднять на щит Пильняка и затравить Булгакова?..

Не вийдет!»

Нахлынувшее истаяло.

Мне стало тоскливо. Пугало неизбежное в этом случае будущее авторство.

Хотелось выть, а вот обращаться за помощью к Рылееву не хотелось. Мало того, что связь с этим тоталитарным огрызком могла сгубить меня, его энкавэдэшные приемчики казались мне отвратительными. Все в один голос твердят – Булгаков и Маяковский находились на противоположных полюсах общественного спектра, а этот утверждает, что в бильярд с подонками не играют, да еще факты приводит.

Странная, если не сказать больше, позиция…