Операция "Драконьи яйца"

Облегчённое и усиленное в самых уязвимых местах оно само ложилось в руку, подстраиваясь под владельца для взаимовыгодного контакта. Тончайший, снабженный микроскопическими желобками свод пера, укреплённый магической вязью, изящная шейка, в которую было влито столько магии, что переломиться могло скорее крыло Журавля, чем это на вид тонкое и хрупкое место. Точно выверенный овал яблока, удачно смещающий развесовку, плавно перетекающий в ажурную тулью, которая срасталась с почти невесомым древком — копьё было фактически продолжением руки, самой рукой, которой отданы были возможности и сокрушительная сила[1].

Петра и сама немного боялась копья. Замаскированное под обычный тренировочный шест, оно не должно было вызывать никаких вопросов. Но оно вызывало. Прежде всего, у неё самой.

Почему человек, который назвался в объявлении Вацлавом, заказал его не в надёжной оружейной мастерской, где наверняка работали опытные артефакторы? А обратился в академию, где надёжность исполнения по вполне объяснимым причинам хромала, разумеется, в отличие от цены. Возможно, этим всё и объяснялось, и Петра зря себя накручивала?

Или не всё. И тогда волноваться у девушки были причины. Хотя бы о том, что в заказе ни слова не было сказано о силе, которая должна была быть вложена в него. Там чёрным по белому было написано, что заказчику требуется магическое копьё. А вот что именно оно должно было уметь магичить, оговорено не было.

В самое большое смятение Петру, конечно же, приводило то, что копьём можно будет кого-то убить. Но также она полагала, что им можно будет и спасти чью-то жизнь.

В общем, Петра с ужасом ждала среды, отчаянно выговаривая себе за то, что в эту авантюру ввязалась. Она молилась всем известным богам, чтобы об этом никто не узнал, а на Татовича напало проклятие избирательной немоты. И чтобы он лучше думал, что Петру он и вовсе не знает. Как, судя по всему, думал весь год до этого.

[1] Здесь описываются составные части копья, которых оказывается больше, чем просто один «наконечник»)) А выглядит всё это великолепие примерно так))

Часть 13

* * *

(Сешень. В это же самое время. Пока Дракон мнёт, Смирна злится, а Петра пытается найти выход из дурацкой ситуации, в которую она сама себя загнала)

Самым сложным во всей этой затее было даже не всех их в одном месте собрать. А заставить их подумать, что они оказались здесь по своему собственному желанию. Проект требовал осторожности, упрямства и очень узкого круга в него посвящённых. Если точнее, посвящённых сначала было всего трое.

Но даже притом, что в каждом из них он был уверен, Моравицкого не отпускала тревога. Она смутно вилась на границе сознания, словно кто-то осторожно прощупывал его самого. И он именно так и подумал бы, если бы не первоклассный ментальный щит, который ему ставила сама Нинандра, и регулярно его подновляла. А лучше Нинандры Лоевской в ментальной защите не было никого. Он давно подозревал, что лучше Нинандры вообще и в принципе никого не было, потому что привычно отмахиваться от этой простой и невыразимо пугающей истины давно уже не получалось.

Но сейчас речь шла не об этом. Беспокойство билось рядом, и преступная притягательность Нинандры тут была не при чём. Тревога скопилась внутри, заставляя вглядываться в тёмную стену леса, скрывавшую узкую тропу перевала — самое уязвимое их место, и постоянно прощупывать контур охранной сети, что, наверняка, было лишним. Сеть должна была послать сигнал в случае фатального крушения, и пропустить его было бы невозможно. Об этом узнали бы все. То есть вообще все, включая даже Ратицу, наверное. Это немного утешало.

Хотя контур на полигоне упал и восстановился сам. На краткое время, но всё же он был отключен. Как и почему, у Моравицкого пока так и не вышло разобраться. Он внимательно присматривался к каждому, кто был тогда внутри полигона, но ничего беспокоящего и даже подозрительного не находил. Кроме Маргнека, без веских причин навалявшего Бачеку. Всё это было более, чем странно, и спокойствия не добавляло.

И чутьё упрямо зудело, что они все сейчас под угрозой, и весь проект может быть безвозвратно сорван в один момент

Тринадцать лет подготовки, копания в чужих дневниках, архивах, и выуживания вскользь брошенных фраз. Десятки личин и сотни контактов. Без Палицы он бы не сдюжил. Да и не взвалил бы Марий это на него одного. А так их было трое.

Идея собрать всех, в ком течёт хоть капля драконьей крови, вместе, и заставить их добровольно плодиться и размножаться, чтобы в один прекрасный момент эта кровь загустела настолько, что у них появился бы свой собственный настоящий дракон — существо настолько же магическое, насколько устрашающее и боевое — принадлежала императору лично. И была такой же безумной, как и всё его правление от восшествия на престол и до нынешнего момента.