Операция "Драконьи яйца"

— Коэн! Коэн, не смей, говорю. Фу! — Лииса выскочила перед ними, закрывая его дракона собой, и подавая ладонью какой-то знак. Если бы он ещё понял, какой, — На зимних испытаниях «отвратительно» хочешь? Ну так я тебе обещаю! И никакого успокоительного до конца года! Я договорюсь, чтоб нигде! Чтоб даже в Ратице не наливали!

Дракон тихо рыкнул, поднял лапу и топнул, так, что вздрогнула земля, а из руки странника выпала палка, глухо ударив дракона по затылку.

Из ноздрей ящера повалил дым.

— Лииса? — предупреждающе прогудел Марий, раздумывая, прыгать вниз или опять подсказывать молодняку, что делать.

— Спокойно, парень, — она медленно подходила к дракону Бачеку, — Тише… — она держала перед собой раскрытую ладонь, — Смотри, какие у тебя рожки! — дракон взвыл, и Лииса исправилась: — А какой хвост! Роскошный просто. Настоящее сокровище!

Сокровище хлестало по камням так, что замок едва не разваливался на части.

— Лииса? — с нажимом позвал император. — Уводите отсюда людей! Вон! На озеро! С горы! — крикнул назад, стараясь пересилить рычание обоих чудовищ.

Ящер под ним толкнулся хвостом и подпрыгнул, взрывая брусчатку двора когтями

Марий едва успел соскользнуть вниз и схватить женщину в охапку, когда под ними провалилась земля.

Часть 36

* * *

До дому они так и не дошли. Встали на тропе у болота. Левеку тоже это место казалось хорошим. Надёжным. Всё-таки в болото так просто не сунешься, его знать надо. Он и знал.

Ещё когда к Марысе в Градинец тишком бегал. Разок чуть не сгинул. С тех пор к Марысе он охладел.

Даричка скинула сумку и ослабила держащие толстую куртку ремни.

Под ней она была такой крошечной. Хрупкой. Совсем, как мама. В груди у мальчишки болезненно ёкнуло, и он судорожно втянул воздух носом.

От воды тянуло стылым холодом, и близкие сумерки уже стирали мелкие, незначительные детали. Было видно только старые, калечные дубы, росшие по самому краю болота, да густую поросль усохшей травы, положенную ветром.

— Не успеем к темну. Ешь, — кинула ему завёрнутую в холст солонину и бурдюк с кислым молоком. — Понятия не имею, как теперь ещё и тебя спрятать, — Даричка раздражённо сунула покрасневшие от холода ладони под мышки и просматривала на него из-под сведённых бровей.

— Сам уйду, — Левек заглатывал куски, не жуя и едва не захлёбываясь жиденькой простоквашей от жадности, — Мне б только убедиться, что с тобой и мамой в порядке всё.

Даричка тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

— Что у тебя? — она кивнула на руку, которую Левек привычно отвёл в сторону, чтобы копьё не мешалось.

Парень дёрнул плечом, закатив в наслаждении глаза.

— Копьё тёмного властелина. Кажется, — не открывая глаз и не переставая жевать, невнятно проговорил Левек. — Из замка унёс.

— Что ты с этим старьём делать собирался? Коз пугать? Оно ж от ветра того гляди переломится.

— Это вряд ли, — Левек ловко крутанул копьё в пальцах, и оно послушно описало быстрый смазанный круг. — Тебя спасать вообще-то собирался, — он наконец наелся и теперь бессильно растянулся на скорчившейся, потемневшей листве.

И правда, смеркалось. Им надо было бы быстро идти, но у Левека шевелиться могли только мысли. И те с трудом.

— А псов этих проклятых оно остановить сможет? — сестра мотнула головой в сторону скрывшегося за деревьями отряда наёмников, который они повстречали.

— Псов не знаю. Но оно должно мочь всё! — благодушно и чуточку важно согласился Левек.

— Вот бы остановило, — зло выпалила Даричка. Левек насторожился немного. Он не видывал её такой прежде.

— Они пришли в дом. Как гости, — глухо заговорила она, глядя в быстро темнеющую хмарь над болотом, — Нарядные, будто сваты. Оружие показушно начищенное на боках блестит. И к отцу. Разговор, мол, есть. Притащили какие-то сундуки. Вроде, с дарами, — Даричка покачала головой, будто кляня себя за что-то, — Я на кухне была, распорядиться об ужине, если понадобится, и они заночуют. Вот так же было, как теперь, — она кивнула на сумерки, — Может, чуть раньше. Или позже. Не помню уже.

Левек поднялся сначала на локоть. Потом вовсе сел. Он чувствовал, как гулко колотится сердце от ужаса, который рождали в нём рваные фразы Дарички.

— Кто хоть? Наши? Тёмные?

— Да разве ж их разберёшь? Одежда вроде наша. А вроде, как у тёмных, — Дара зажмурилась. — На одно лицо все. Будто глаза отводили. Я не слышала, как бился отец, — внутри у Левека дёрнулось и оборвалось, а в ушах застучало. Он покрепче стиснул руками колени, чтобы дослушать сестру, и не броситься куда глаза глядят, чтобы… чтобы хоть что-то… — Услышала, как закричала мама. Люди наши на помощь сразу пришли, как поместье полыхнуло. Спаслись… все почти, — Левек вскочил, не в силах удержаться на одном месте, придвинулся к Даричке, упал возле неё на колени, руки её замёрзшие поймал, шепча, давясь слезами:

— Дара, нет! Дара!

— Отбили её. Она… у Филиппыча с Эльжбетой она, — выдохнула Даричка, — Присматривают за ней.

— На кладбище?! — взвыл Левек.

— Руки оторвёшь, балбес, — Даричка толкнула его и сразу обняла. — Говорю ж, отбили. Глупый! К зиме на ноги встанет.