Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки

Серо-черное небо и все сгущавшиеся облака пыли закрывали обзор и скрывали цель; в какой-то момент Омар испугался, поняв, что не знает, в каком направлении идти, — холмы и скалы исчезли. Тучи носились над землей и издавали звук, похожий на кипение воды. Что делать? Омар побежал дальше в том направлении, где, как ему казалось, была его цель. Ветер усилился, срывая с него одежду. Только не теперь, не так близко к цели. Дышать было трудно. Омару казалось, что он вдыхает больше песка, чем воздуха, он кашлял, плевался и пытался втянуть голову в плечи, чтобы уменьшить сопротивление ветра, сверток с вещами он прижимал к груди. Омар чувствовал, как покраснело его лицо под ударами миллионов песчинок. Ребенком, у пирамид Гизы, ему нравилось закрывать глаза и ощущать покалывание песка, несомого ветром: это было похоже на освежающие потоки воды. Теперь же, заблудившись, он впал в отчаяние от мысли, что, обессилев, упадет и будет занесен песком, как миссис Хартфилд. При этом было абсолютно ясно, что цель его где-то рядом.

Песок стал глубоким, как у подножия блуждающих дюн или с той стороны улицы, что обращена от ветра. Но как ни всматривался Омар в темноту в надежде разглядеть подъем почвы, он ничего не видел. В отчаянии и полностью обессилев, он опустился на колени и согнулся, решив, что так будет проще противостоять хамсину. Старый Мусса, сын пустыни, знавший камни и цветы по именам, всегда учил не относиться к пустыне высокомерно. Пустыня, говорил Мусса, как божество, а боги требуют покорности. Омар невольно вспомнил слова своего приемного отца, ему казалось, он слышит этот низкий голос. Ya salaam! он действительно слышал голоса, подпевавшие хамсину. Омар затаил дыхание, решив, что это мираж — невнятное, прерываемое пение доносилось до него.

Омар попытался встать на ноги и идти по направлению к звукам, борясь с ветром. Но откуда они доносились? Он не мог с точностью сказать этого и решил идти направо. Однако уже через пару шагов он засомневался, не ходит ли уже некоторое время по кругу. И в тот момент, когда он собрался было вновь опуститься на землю, буря внезапно приоткрыла завесу темноты, солнечный луч прорвался сквозь туман, как сверкающий меч, и осветил руины, по которым хамсин гонял песок.

Сиди Салим! Чем еще, как не монастырем могли быть эти заброшенные осколки цивилизации?

Видение было близко, но, прежде чем Омар успел сделать шаг в его сторону, оно исчезло. Лишь пение было слышно в темноте. Но теперь, казалось, оно раздавалось с другой стороны. Омар рвался вперед, не опуская глаз. Внезапно он оказался перед воротами, которые никуда не вели. За ними также бушевала песчаная буря.

Справа от руин Омар разглядел стену или, скорее, остатки стены, местами доходившей до колен, местами высотой в несколько метров; странно извиваясь, она уходила вдаль. За ней Омар укрылся от ветра и попытался сориентироваться.

Здесь были и другие арки. Казалось, многие столетия назад люди оставили этот город в пустыне. Поодаль стена поворачивала направо и подходила к строению с дверью и окнами, похожему на другие в этой местности. Омар, прячась за стеной, подполз к нему и вошел: он был окружен стенами, но крыши не было. Все же это была лучшая защита от песка, и Омар решил отдохнуть, забившись в угол.

Омар устал до смерти, чувствовал себя измотанным и побитым, его рука болела. Некоторое время он продремал, пока странное пение не вернуло его к реальности. Отверстие в полу, закрытое решеткой, действовало как рупор. Омар приблизился к нему на четвереньках, но в глубине не сумел ничего разглядеть. До него донеслись крики боли, хор вновь и вновь прерывали звуки, похожие на удары бичом.

Невольно Омар оглянулся в поисках входа в подземный мир, однако ничего не увидел и решил обойти жилище, откуда неслись звуки. И только он собирался выйти тем же путем, как вошел, но услышал под ногами эхо, свидетельствовавшее о том, что под одной из плит пола была пустота. Внимательно обследовав плиту, он пришел к поразительному открытию: двухметровая плита толщиной не более двух пальцев находилась в состоянии равновесия, и как только он наступал на один из ее краев, другой медленно поднимался. Его край опускался примерно до уровня колен, металлическая жердь не давала ему подняться вновь.

Вниз вела крутая узкая лестница, вырубленная в скале. Быстрый спуск или подъем был бы здесь невозможен. У Омара были некоторые сомнения по поводу проникновения в подземный лабиринт, даже больше — войти туда было бы откровенной глупостью. Но что-то притягивало его как магнит, нечто, заглушавшее доводы разума.

Внизу лестницы находился зал со сводами и тремя колоннами, на которых висели масляные лампы, распространявшие тусклый свет. Помещение было пусто, если не считать нескольких кувшинов, занимавших правую сторону зала и наполненных водой, водой из цистерны, чье заложенное камнем отверстие можно было различить в полу. В зале было душно, в воздухе витал сладковатый запах, внушавший отвращение.