Операция «Фарш». Подлинная шпионская история, изменившая ход Второй мировой войны

Куленталь глотал все подряд. «Типично немецкое отсутствие у него чувства юмора в столь серьезных обстоятельствах делало его слепым к нелепостям той истории, которую мы перед ним развертывали». Офицер абвера открыто хвастался своим сверходаренным шпионом по кличке Арабель, который присылал ему совершенно секретную информацию из самого сердца Великобритании. Когда Канарис, глава абвера, приехал в Испанию, Куленталь был «гвоздем программы»; из историй, которые он рассказал, одна особенно позабавила шефа. В марте 1943 года агент Арабель раздобыл ценный справочник по британским военным самолетам, завернул его в жиронепроницаемую бумагу и запек в пироге. Сверху шоколадной глазурью он написал: «Одетте — с наилучшими пожеланиями». К пирогу было приложено письмо, создававшее впечатление, что это подарок от британского моряка его лиссабонской подружке. Куленталь объяснил Канарису, что пирог был оставлен на конспиративной квартире в Лиссабоне с запиской от Пухоля. Куленталь прочел эту записку восхищенным слушателям: «Надпись я сделал собственноручно. Мне пришлось употребить кое-какие продукты, распределяемые по карточкам; они пошли на хорошее дело… Приятного аппетита». Куленталь окончил представление неуклюжей шуткой, сказав, что, хотя его агент «печет невкусные пироги, их содержимое великолепно».

Канарис был очень доволен. Репутация Куленталя выросла еще больше. (Пирог, который испекла жена Гарбо, на самом деле был переправлен в Лиссабон дипломатической почтой, и его принес на конспиративную квартиру агент МИ-6. Справочник был устаревший, и британская разведка знала, что у абвера такой уже есть.)

Высшая точка карьеры Гарбо была связана с высадкой союзников в Нормандии в 1944 году. Отвлекающий план, сопутствовавший вторжению, носил кодовое название «Стойкость»; его задачей было убедить немцев, что главный удар будет нанесен не по Нормандии, а по Па-де-Кале. С этой целью в графстве Кент была «сосредоточена» огромная фиктивная американская армия, по радио шли дезинформирующие сообщения, «нейтральным» дипломатам, чей нейтралитет был сомнителен, подбрасывались намеки. Операция «Стойкость» была сплетена из многих нитей дезинформации, но важнейшую роль в ней играла система двойных агентов, из которых никто не мог сравниться с Гарбо. С января 1944 года до дня высадки Пухоль из своего убежища на Крепиньи-Роуд в Хендоне передал более 500 радиосообщений: то была фантастическая сеть дезинформации от его отряда фальшивых «агентов», разрозненная совокупность крохотных элементов пазла, которую сами немцы должны были достроить до цельной картины. Обман оказался поразительно успешным. Через шесть недель после высадки Пухоль приказом фюрера был удостоен Железного креста за «выдающиеся заслуги» перед Третьим рейхом. Другая сторона секретно сделала его кавалером ордена Британской империи.

В 1943 году Карл Эрих Куленталь, звезда мадридского абвера, ел с руки у Гарбо и требовал добавки за добавкой. Для обработки «огромной информации», приходившей от Пухоля, был выделен отдельный кабинет, и руководство «сетью Фелипе» стало главным занятием Куленталя: «Целеустремленный и энергичный офицер, он делал все от него зависящее, чтобы снабжать Гарбо шифрами, симпатическими чернилами и самыми лучшими адресами ради обеспечения его безопасности. Кроме того, он предоставлял своему агенту значительные средства». Благодаря радиоперехватам британцы с удовольствием следили, как Куленталь становился все более зависимым от Гарбо и как росла репутация Пухоля в Берлине: «НСИ [Наиболее секретные источники, Most Secret Sources — материалы высшей секретности, главным образом расшифрованные данные „Ультра“], к нашему удовлетворению, показывали, что все материалы от ГАРБО получают приоритет и что каждое сообщение военного характера, приходящее в Мадрид от сети ГАРБО, немедленно передается в Берлин». Сотрудники британской разведки, руководившие Гарбо, были поражены готовностью Куленталя принять за чистую монету «многие невероятные вещи, в которые мы им предлагаем поверить». Как оказалось, «чем сенсационнее было сообщение, тем с большей уверенностью мы могли предполагать, что Мадрид передаст его в Центр». Порой создавалось впечатление, что Куленталь переадресует в Берлин информацию от Гарбо даже не читая, не говоря уже о том, чтобы посмотреть на нее критически. «В некоторых случаях, когда сообщения казались чрезвычайно срочными, их передавали из Мадрида в Берлин всего лишь с примерно часовой задержкой».

Через Гарбо и Куленталя британская разведка разговаривала с Берлином напрямую: «Фелипе стал нашим рупором». Имелся, таким образом, «неоценимый канал, посредством которого мы получили возможность обманывать противника».