Операция «Фарш». Подлинная шпионская история, изменившая ход Второй мировой войны

Вскоре после полуночи Айвор Левертон на цыпочках, стараясь не разбудить жену, спустился из своей квартиры на Эвершолт-стрит, расположенной над похоронным бюро, дошел до гаража фирмы на Кроли-Мьюз и сел за руль автокатафалка. Подъехав к двери бюро, он с превеликим трудом погрузил в кузов один из «деревянно-цинковых гробов для перевозки трупов», надеясь, что любознательная соседка Пат не проснется и не увидит, как он сражается с тяжелым гробом в темноте. Глин Мэй ждал его на условленном месте. Вдвоем они не без усилий положили тело в гроб. Мертвец был в защитной военной форме, но босой. Левертона поразил его рост. Стандартные гробы фирмы «Левертон и сыновья» внутри составляли в длину 6 футов 2 дюйма, но в этом умершем «было, наверно, 6 футов 4 дюйма роста», и уложить его прямо было невозможно. «Мы едва справились, немного согнув его ноги в коленях и повернув очень большие ступни».

После поездки по пустым городским улицам в Хэкни, которая обошлась без происшествий, Левертон помог Мэю вытащить гроб, «оставил нашего пассажира» в одном из холодильников морга и вернулся домой. Его жена, беременная одним из представителей следующего поколения похоронных агентов, мирно спала.

Бентли Перчас потому и выбрал морг в лондонском районе Хэкни, что «им заведовал человек, который точно не будет болтать». В шесть вечера того же дня Перчас и Глин Мэй встретились в этом морге с Чамли и Монтегю. Труп Глиндура Майкла вынули из холодильника и положили на каталку. Со дня смерти Майкла прошло уже три месяца, и за долгий период пребывания в холодильнике глаза у трупа сильно запали, кожа пожелтела от яда, в остальном же тело было в более или менее сохранном состоянии. Через голову на него надели военный спасательный жилет «Мэй Уэст» и завязали вокруг талии («Мэй Уэст» — выражение из рифмованного сленга: полностью надутый, резиновый жилет напоминал изголодавшимся по сексу солдатам женскую грудь (breast) и, в частности, пышные формы кинозвезды Мэй Уэст). Цепочку пустили вдоль плеча поверх плаща, но под «Мэй Уэст» и надежно прикрепили к ремню плаща. Ранее предполагалось, что чемоданчик будет хранить лейтенант Джуэлл, который должен пристегнуть цепочку в последний момент, однако выяснилось, что в контейнер поместятся и тело, и чемоданчик. Конец цепочки пристегнули к ручке чемоданчика, и чемоданчик положили поверх трупа. Джуэллу предстояло только вложить в чемоданчик документы и пустить тело в плавание, обеспечивая тем самым, что его прибьет к берегу в таком виде, какой «позволит испанцам или немцам наипростейшим способом отсоединить чемоданчик и цепочку, не оставляя следов». Наручные часы со спущенной пружиной поставили на 2.59 и надели на левое запястье: если повезет, немцы подумают, что часы остановились в момент падения воображаемой «Каталины» в море.

Чтобы окончательно снарядить майора Мартина, осталось надеть на него ботинки. Вот это оказалось самым трудным. Температура в холодильнике была очень низкая, и ступни трупа окоченели до твердого состояния, составляя прямой угол с голенями. Даже когда ботинки полностью расшнуровали, они все равно отказывались налезать. Решил проблему Бентли Перчас. «Я придумал, — сказал коронер. — Возьмем электрообогреватель и согреем только ступни. Обуем его — и сразу опять в холодильник».

Констебль Мэй принес из будочки при здании коронерского суда одностержневой электрообогреватель. За этим последовала поистине жуткая сцена: Монтегю размораживал ступни мертвеца, Чамли напяливал на него ботинки. В конце концов ступни оттаяли настолько, что ботинки налезли, а за ними и гетры. Оттаивание и повторное охлаждение наверняка должны были ускорить разложение трупа, но благодаря надежно пристегнутым гетрам ступни вряд ли могли отвалиться совсем. Это, писал Монтегю с подлинным отвращением, была «самая неприятная часть работы».