Операция «Крепкий поцелуй»

– Секрет, конечно. Но поскольку вы раскрыли мне секрет ваших крылышек, то и я вам свой тоже расскажу. Во Франции у меня было небольшое дельце, немного пикантное, но приносящее весьма неплохой доходец – я держал маленький приватный ночной клуб.

– О! – удивился Тони. – Вам Алекс и про это рассказал? Вот болтун-то! Всего лишь раз я ему проговорился, мы тогда изрядно выпили пива, что в молодости я мечтал открыть ночной клуб и окружить себя красотками… Эх!

И Тини-Тони мечтательно причмокнул губами.

– А хотите долю в моем бизнесе? – неожиданно предложил Зорин. – Вы предоставляете свое помещение, а я вкладываю деньги. Доходы делим пополам.

– Собака дьявола! – хлопнул ладонью по столу Тини-Тони. – Чертовски заманчивое предложение, Серж. На этих курочках сейчас много не заработаешь, а вот на других цыпочках…

– Ну раз заманчивое, так что же – по рукам? – напористо спросил Зорин.

Тони всмотрелся в лицо Зорина, тот выдержал его испытывающий взгляд и в ответ улыбнулся – просто и открыто.

– А знаете, вы мне нравитесь, – сказал Тони. – Живу я один, семьи у меня нет – хоть развлекусь на старости лет-то! Пожалуй, я соглашусь.

Тони протянул Зорину руку, тот пожал ее.

– Только… – вдруг нахмурился Тони.

– Что только? – переспросил Зорин.

– Не знаю, – Тони перешел на шепот, – может, у вас во Франции по-другому, но у нас такие заведения без договоренностей не открывают.

– Договоренностей с кем? – сделал вид, что не понял, майор.

– Ну… – Тони яростно завращал глазами и провел ребром ладони себе по горлу. – С этими…

– С мафией, что ли? – весело переспросил Зорин.

– Тс-с! – испуганно оглянулся по сторонам Тони.

– Ну так сведите меня с ними, – склонился к нему Зорин. – И поверьте, я договорюсь…

* * *

Кавалькада из пяти шикарных автомобилей, среди которых сверкал и родстер Баскетфилда, мчалась по ночному, еще не подсохшему после дождя шоссе прочь от Лондона.

Свернув с автострады, машины миновали лесную дорогу и остановились у массивных кованых ворот в высоком каменном заборе старинной усадьбы.

Из сторожевой будки показался охранник, посветил фонариком на номера машин, щелкнул замком и распахнул ворота. Пропустив кавалькаду внутрь, охранник плотно притворил ворота, запер их на замок и вернулся в свою будку.

Через мгновение на дороге, ведущей к усадьбе, появился фургон с рекламой Moët & Chandon на борту. Фары его были погашены. Не доехав пару сотен метров до ворот, фургон остановился.

Олейников оперся локтями на руль фургона и с тоской посмотрел на удаляющиеся в темноту огни кавалькады. Попытаться пешком проникнуть через ворота на глазах охранника было пустой затеей, забор же вокруг усадьбы был достаточно высок и перелезть его без лестницы не представлялось возможным. Мелькнула мысль заявить охраннику, что он привез шампанское в усадьбу, но тот, наверное, позовет управляющего – и обман вскроется.

Петр включил передачу и, не зажигая фар, свернул с дороги в лес. Вековые мощные стволы деревьев располагались не очень плотно, видно было, что за лесом ухаживали – молодой поросли и завалов не было, и через некоторое время Олейникову удалось приблизиться к забору с другой стороны усадьбы. Он сдал задним ходом вплотную к ограде, выпрыгнул из кабины, влез на капот, затем – на крышу кабины, оттуда – на высокий кузов фургона и с него уже легко перемахнул через забор.

Прячась за деревьями, Олейников миновал центральную аллею, по бокам которой белели в пробивавшемся сквозь тучи лунном свете античные скульптуры, и оказался рядом с подсвеченным разноцветными лампами фонтаном, исполненным в виде морской раковины из каррарского мрамора[63]. Отсюда ему открылся захватывающий вид на великолепный трехэтажный дворец с ослепительно пылающим светом хрустальных люстр за окнами.

Петр не выдержал и присвистнул.

* * *

В величественной дворцовой зале, украшенной старинными портретами и рыцарскими доспехами, пылал огромный камин. Казалось, именно от его ярких лучей всем присутствующим стало столь невыносимо жарко, что они поспешили сбросить с себя все одежды. Откуда-то доносились звуки клавесина, в отблесках пламени то там то здесь мелькали обнаженные тела: джентльменов – молодых и не очень – и очаровательных леди – юного и весьма юного возраста. Некоторые пары беззастенчиво предавались наслаждениям: на диванах, на кушетках, на креслах, на ковре…

Кто-то бросил пару сухих поленьев в камин, огонь вспыхнул с новой силой и высветил чуть приоткрытое окно в дальнем углу залы, за стеклом которого, словно привидение, мелькнуло лицо Олейникова и сверкнул объектив миниатюрного фотоаппарата.

* * *

Ботинок Петра соскользнул с мокрого настенного бордюра – ухватившись за подоконник, Олейников с трудом удержался, чтобы не рухнуть с высоты третьего этажа. Выждав немного, Олейников подтянулся и, желая убедиться, что увиденное им в дворцовой зале – не галлюцинация, вновь заглянул в окно и тут же отшатнулся: с обратной стороны окна, вглядываясь в ночную тьму, стоял совершенно голый Хьюго Баскетфилд!