Операция «Крепкий поцелуй»

Питер взял валявшийся на тумбочке путеводитель по Лондону, бросил его рядом с жетоном на грудь оглушенного верзилы, открыл шкаф, вытащил из стоявшей там дорожной сумки миниатюрный фотоаппарат и сделал несколько снимков верзилы.

Тем временем Элис метнулась к окну и, схватившись за канат, уже перебросила ногу через подоконник.

– Стой! Ты куда?! – еле успел схватить ее за руку Олейников.

– Вниз, – простодушно заявила Элис. – Ты же сказал «валить»…

– Что я, дурак, что ли – с третьего этажа по простыням слезать? – рассмеялся Петр и, прихватив с груди верзилы жетон ФБР и свою дорожную сумку с вещами из шкафа, потащил Элис в коридор. – Пошли быстро, я на всякий случай номер напротив взял. А эти пусть нас на улице ищут!

* * *

Они выскочили в коридор, Олейников быстро отпер замок номера напротив и уже под звук открывающихся дверей лифта впихнул Элис внутрь и захлопнул дверь.

Через мгновение в коридоре, сжимая в руках пистолет, появился мужчина в шляпе. Мягко ступая, он подошел к номеру, из которого только что бежали Олейников с Элис, и приложил ухо к двери.

* * *

Олейников, прижимая к себе испуганно дышащую Элис и зажимая ей рот ладонью, наблюдал за «другом брата жены» через дверной глазок.

Не услышав никаких звуков за дверью, мужчина в шляпе оглянулся и постучал условным стуком. Потом настойчивее, еще настойчивее. Наконец дверь отворилась, и на пороге показался верзила с огромной шишкой на лбу и с канделябром в руках. Мужчина в шляпе, оттолкнув верзилу, бросился в номер, через мгновение выскочил оттуда и, махнув рукой своему напарнику, помчался к лифту. Верзила, громыхая ботинками и так и не выпустив из рук канделябра, побежал следом за ним.

Олейников убрал ладонь со рта Элис.

– Испугалась? – спросил он.

Элис мотнула головой.

– Я подумала, ты испугался… меня… – прерывисто зашептала она, обнимая Олейникова, – когда внезапно исчез тогда… в «Кал-Нева».

Ее губы потянулись к губам Петра:

– Поцелуй меня… Я так боялась, что никогда тебя больше не увижу… я… я так тебя люблю!

* * *

Джанкано достал из коробки сигару, покрутил ее в пальцах, отщипнул кончик гильотинкой и прикурил, с блаженством откинувшись на спинку шезлонга. Зорин волновался, хоть и старался не казать виду. Первый раз в жизни он был на такой шикарной яхте. С одной стороны, ему надо было продемонстрировать, что в окружающей обстановке для него нет ничего необычного, а с другой – страшно хотелось получше рассмотреть и даже потрогать руками все это великолепие.

– Ну и на какой оборот ты рассчитываешь? – спросил у него Джанкано, беря с инкрустированного стразами столика бокал с «Маргаритой».

Стараясь выглядеть солидно, Зорин ответил не сразу, взял в руки свой бокал с коктейлем, пару раз потянул через соломинку, неторопливо поставил бокал на место и лишь потом, широко улыбнувшись, сказал:

– Приличный, мистер Джанкано, очень приличный. Я планирую сделать заведение небольшим, но элитным. Цены – высокие: от двадцати долларов в час. Плюс – возможен выезд по адресу… а дальше – как пойдет. И хотя я еще не очень хорошо знаю местный рынок, но думаю, он весьма перспективен.

Джанкано хмыкнул, двумя пальцами вытащил соломинку из бокала, брезгливо швырнул ее за борт и отхлебнул через край.

– Пять тысяч долларов, – небрежно бросил он.

– Что? – не поняв, переспросил Зорин.

– Ты будешь платить мне пятерку в месяц. И у тебя не будет проблем.

– Сэр, – попытался возразить Зорин, – с учетом фьючерсного характера мероприятия…

– Чего-чего? – расхохотался Джанкано. – Какого характера?

– Проект новый, необкатанный, – пояснил Зорин. – Инвестиции рискованные…

– Необкатанный? – скривил физиономию Джанкано. – Да у меня уже есть пять ночных клубов в этом городе!

– Мистер Джанкано, я говорю не просто о ночном клубе, куда может зайти любой, а об элитном заведении – для ограниченного круга лиц. Подумайте – помимо финансовой прибыли вы получаете возможность вовлечь в круг, так сказать, ваших контактов весьма состоятельных и очень влиятельных представителей высшего света. Мне кажется справедливым, если я предложу вам не фиксированную помесячную плату, а, скажем, десять процентов от прибыли.

– Слушай, мальчик, – нахмурился Джанкано, – ты понимаешь, с кем ты разговариваешь?

– Безусловно, мистер Джанкано, поэтому к вам и пришел. Я же понимаю, кто хозяин в городе.

– А раз понимаешь, то должен знать, сколько я беру за свое покровительство. Не хочешь фиксу, пусть будет доля, дело твое. Половина – и я разрешу тебе работать на меня.

Зорин сделал вид, что задумался. Джанкано пыхнул сигарой, допил коктейль и затушил сигару, размяв ее прямо о дно бокала.

– Если не согласен, – рыкнул он, – то лучше вали из города прямо сейчас!

– Я согласен! – быстро ответил Зорин, ставя бокал на столик. – Согласен.

– Ну и умница, – потрепал его за щеку Джанкано. – Только смотри, я считать умею. Если вздумаешь меня надуть…

Джанкано залез пальцами в бокал Зорина, вытащил со дна оливку, водрузил ее на соломинку и демонстративно отщелкнул импровизированную «голову» сигарной гильотинкой.

– Мистер Джанкано… – привстал Зорин. – Я клянусь, все будет абсолютно прозрачно.