Операция «Трест». Шпионский маршрут Москва – Берлин – Париж

Эфрон был в Белом движении с первого и до последнего дня. И оставался верен своим идеалам, о чем вспоминал позднее Роман Гуль:

«Эфрон весь был еще охвачен белой идеей, он служил, не помню уж в каком полку, в Добровольческой армии, кажется, в чине поручика. Разговор двух бывших добровольцев был довольно странный. Я в белой идее давно разочаровался и говорил о том, что все было неправильно зачато, вожди армии не сумели сделать ее народной и потому белые и проиграли. Теперь я был сторонником замирения России. Он – наоборот, никакого замирения не хотел, говорил, что Белая армия спасла честь России, против чего я не возражал: сам участвовал в спасении чести. Но конечной целью войны должно было быть ведь не спасение чести, а победа. Ее не было. Эфрон возражал очень страстно, как истый рыцарь Белой идеи…»

Однако до сих пор о добровольчестве Эфрона если и вспоминают, то исключительно в связи с Мариной Цветаевой. Многим, наверное, знакомы ее легендарные строки, в основе которых как раз лежит жизнь ее мужа – прапорщика офицерского генерала Маркова полка:

Кто уцелел – умрет, кто мертв – воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
– Где были вы? – Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет: – На Дону!
– Что делали? – Да принимали муки,
Потом устали и легли на сон.
И в словаре задумчивые внуки
За словом: долг напишут слово: Дон.

В эмиграции Сергей Эфрон, как и большинство участников Белого движения, начал писать мемуары о русской смуте. Но завершить книгу он так и не сумел. Даже судьба рукописи сегодня неизвестна. Сохранилось лишь две главы: «Октябрь» (о боях в Москве) и «Декабрь» (о Добровольческой армии). Но именно неопубликованные фрагменты его мемуаров о наступлении Русской армии генерала Врангеля в Северной Таврии в мае 1920 года легли в основу поэмы Цветаевой «Перекоп». Да, вы не ошиблись. Именно о наступлении, а не об обороне осенью того же года, как принято судить в современной России. Сама Цветаева называла Перекоп майским и горько сетовала, что не может ничего написать о последнем этапе белого сопротивления: «…Дневника, крохотной даже не тетради, а стопочки бумаги, уже не было».

О борьбе Сергея Эфрона с большевиками есть несколько безукоризненных свидетельств. Это и его письма, не так давно опубликованные, и фотография в форме офицера Марковского полка. Жаль, что не все обратили внимание на погоны. Черно-белые, с одним просветом, без звездочек. Это значит, что принадлежат они капитану. Но самое главное свидетельство оставил сам Эфрон, написавший в свое время статью «О добровольчестве»: