Операция «Трест». Шпионский маршрут Москва – Берлин – Париж

Схема избранного Савинковым способа защиты строилась на его блестящем умении вести полемику. Мол, да, всю свою жизнь я был за народ, а боролся только против большевиков. Но я всегда руководствовался убеждениями, которые мне диктовала совесть, а значит, как и все люди, мог заблуждаться. Чего было в этой позиции больше – хитрости и надежды на то, что он сможет обмануть чекистов, или той самой исключительной политической наивности, о которой столько рассуждал сам Савинков на примерах Керенского, Деникина и Врангеля? Склонен думать, что все же Савинков полагался на объективность суда. Почему-то ему вдруг поверилось, что красный террор остался далеко в прошлом, а ныне советский суд – вполне цивилизованный орган, который действует исключительно в рамках закона. Но уже после первых заседаний суда он понял, что обречен. Поэтому в своем последнем слове изменил тональность:

«Граждане судьи! Я знаю ваш приговор заранее. Я жизнью не дорожу и смерти не боюсь. Вы видели, что на следствии я не старался ни в какой степени уменьшить свою ответственность или возложить ее на кого бы то ни было другого. Нет! Я глубоко сознавал и глубоко сознаю огромную меру моей невольной вины перед русским народом, перед крестьянами и рабочими. Я сказал “невольной вины“, потому что вольной вины за мной нет.

Когда случился ваш переворот, я пошел против вас. Вот роковая ошибка, вот роковое заблуждение! Один ли я был в этом положении? И почему случилась эта ошибка? Скажу вам, был случай, может быть, заурядный случай, но этот случай сразу оттолкнул меня от вас. Да, я поборол потом в себе его, и я никогда не мстил за него, никогда в моей борьбе с вами он не играл роли, но вы поймете меня, когда я скажу, что он оттолкнул меня от вас, что он сразу вырыл пропасть. Случай этот был такой. У меня была сестра, старшая сестра; она замужем была за офицером. Это был тот единственный офицер петроградского гарнизона, который 9 января 1905 года отказался стрелять в рабочих. Помните, когда рабочие шли к Зимнему дворцу? Так вот это был единственный офицер, который отказался исполнить приказ. Это был муж моей сестры. Вы его расстреляли в первый же день, потом вы расстреляли и ее. Я говорю: никогда во время борьбы моей с вами я не помнил об этом и никогда не руководился местью за то личное и тяжкое, что пережил я тогда, но в первые дни это вырыло пропасть. Психологически было трудно подойти, переступить через эти трупы. И я пошел против вас…»

Спустя два месяца в савинковской газете «За Россию!», издававшейся в Варшаве, появилась крайне любопытная статья. Ее автором был один из видных членов Союза защиты Родины и свободы Пасманик. Как говорили в то время в Советском Союзе – злейший враг трудового народа, руки которого по локоть в крови рабочих и крестьян. И вот что он писал: