Сдается мне, во всей многовековой истории юриспруденции подобного приговора найти невозможно. Суд признает, что обвиняемый за все свои многочисленные дела за последние семь лет заслужил пять (!) смертных казней и еще пять (!) лет тюремного заключения. Про конфискацию имущества даже и вспоминать уже как-то неловко. И при всем при этом суд (!) просит верховную инстанцию даровать осужденному жизнь (!).
Но и это еще не самое удивительное. Просьба удовлетворяется!
«Президиум Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР, рассмотрев ходатайство Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР от 29 августа, утром, о смягчении меры наказания в отношении к осужденному к высшей мере наказания гражданину Б. В. Савинкову и признавая, что после полного отказа Савинкова, констатированного судом, от какой бы то ни было борьбы с советской властью и после его заявления о готовности честно служить трудовому народу под руководством установленной Октябрьской революцией власти – применение высшей меры наказания не вызывается интересами охранения революционного правопорядка, и полагая, что мотивы мести не могут руководить правосознанием пролетарских масс, – постановляет:
Удовлетворить ходатайство Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР и заменить осужденному Б. В. Савинкову высшую меру наказания лишением свободы сроком на десять лет.
С тех самых пор не стихает спор: что это было? Недоразумение, «вредительство троцкиста» Енукидзе или тонкий политический расчет? Склонен думать, что логичным завершением операции «Синдикат-2» была именно демонстрация всей русской эмиграции гуманизма советской власти. Не стоит забывать, что бо́льшая часть членов Союза защиты Родины и свободы оставалась в безопасности за рубежом. Им-то и давался этот сигнал: штыки в землю, господа. Даже таких лютых ненавистников советской власти, как Савинков, рабоче-крестьянское правительство милует. Что уж о вас-то говорить? И надо сказать, что соратники все поняли правильно. Больше боевики главного террориста начала XX века акций на территории СССР не проводили.
Глава 8
Элитный узник Лубянки
После оглашения приговора Савинков продолжал находиться во внутренней тюрьме ГПУ. Ему были созданы невиданные для этой организации условия. В камере постелили ковер. Поставили мебель. Разрешили писать воспоминания и вести дневник. Кое-что даже напечатали, заплатив автору гонорар и разрешив ему свободно распоряжаться этими средствами.
Крайне интересен его дневник. О чем же думал бывший эсеровский террорист? Переосмысливал ли он свою жизнь? Можно сказать и так. Но в целом его раздумья как-то не очень походят на размышления опытного политика. Вот, положим, 9 апреля 1925 года он больше напоминает, как сказали бы тогда, «студентика»: