Операция «Викинг». За строками досье

— Если бы опасность угрожала только вам, я бы промолчал, но она существует и для меня, Николай Иванович. Позволю себе сказать несколько слов. — Робертс долго молчал, видимо, подбирая выражения, проговаривая заготовленный монолог. — Как вы уже могли убедиться, люди, пославшие меня, профессионалы и по-современному жестоки. До тех пор пока вы не знаете нашей цели, вы безопасны, с вами либеральничают, уговаривают. Как только вы узнаете, вы станете опасным. Мне поручено передать, что если вы обратитесь к своим властям, наши планы будут автоматически сорваны, имеющийся на вас материал потеряет свою силу. — Робертс запнулся, смяв сигарету, закончил: — Проще говоря, вас убьют, Зверев. Сегодня это вышло из моды. Для вас сделают исключение. Просто убьют, и все. Ничего не будет, точнее, будет труп. Вы человек упрямый, мой шеф тоже упрям. Он так и сказал: передай этому парню, всему есть предел. Если он нас выдаст, я прикажу его убрать. Все. Он так сказал.

Они сидели молча. Робертс радовался окончанию трудной работы. Его предупреждали, но он не верил, что работа окажется настолько трудной. Русский действительно неуютный парень. Точное слово произнес тогда шеф: «Будь аккуратен, Эд, русский неуютный парень».

Зверев поверил седому гостю. Если бы гость угрожал, то не поверил бы, но седой испугался, его глаза налились страхом.

Седой верил, значит, угроза была реальной.

Из кабинета донесся звонок. Зверев извинился и подошел к телефону.

— Что нового, Колюня? — Голос жены, как всегда, был бодр и весел.

— Решаю извечную проблему: быть или не быть?

— Если это касается гонорара, то решай положительно. Мне предложили сапоги. Ты не сердишься? — В голосе жены послышалась неуверенность. Зверев понял, что Любаша просит помощи, и рассмеялся.

— Приказываю купить сапоги! Немедленно выполнить и доложить об исполнении.

— Ты даже не спросил…

— Неважно, — перебил он, — сказано — покупай.

— Пока. Ты будешь звонить?

— Естественно. — Положив трубку, он вернулся в гостиную.

Полковник снял с магнитофона ролик, внимательно осмотрел пленку, поблагодарил кивком Сергеева, протянувшего ему лупу, через нее снова осмотрел пленку, поставил ролик на место.

— Вы правы, Олег Николаевич, пленка склеена.

— И по тексту чувствуется пропуск. — Сергеев отмотал немного назад, вновь включил магнитофон.

«— Меня предупредили, и я не собираюсь вас запугивать.

— Короче, господин Робертс. — Раздался металлический щелчок, после небольшой паузы голос Зверева продолжал: — Если не собираетесь, не запугивайте».

Сергеев выключил магнитофон.

— Зазвонил телефон, Зверев вышел, он рассказывал, что звонила жена. Вот он вернулся. Слушайте. — Он нажал на белый клавиш.

«— Мое дело предупредить, Николай Иванович.

— Я это слышал.

— Прекрасно. — Несколько секунд бобины крутились без звука, потом снова послышался голос с небольшим акцентом: — Нам нужно, чтобы ваш друг — доктор Соколовский — принял предложенный ему пост вице-президента ассоциации».

Сергеев выключил магнитофон.

— Уверен, Зверев вырезал часть пленки.

— Видимо. — Василий Васильевич потер голову ладонями, чуть слышно вздохнул. — Не будет нам покоя с этим парнем. Иностранец ему угрожал, Зверев опять решил, что это его личное дело. Горбатого могила исправит. Всыпьте ему, Олег Николаевич, не жалейте слов. Пусть вернет пленку, я уверен, он ее не выбросил. Где находился микрофон?

— Зверев сам вмонтировал его под большую бронзовую пепельницу, сам вынул его, вернул мне магнитофон с пленкой.

— Согласился охотно, уговаривать не пришлось?

— Что вы, Василий Васильевич. — Сергеев задумался, вспоминая последний разговор со Зверевым. — Он обрадовался, что может помочь.

— Помощничек. — Василий Васильевич быстро взглянул на Сергеева. — Вы вроде уже сочувствуете ему?

— Зверев не труслив, — уклончиво ответил Сергеев.

— Истинно мужественные люди в такие ситуации не попадают. — Василий Васильевич вздохнул. — Как он держится?

Сергеев размял сигарету, получив разрешение, закурил.

— Ничего, только выглядит плохо, двигаться стал медленнее, словно из него какую-то важную деталь вынули. — Сергеев замолчал, после паузы тихо попросил: — Вы бы с ним встретились, Василий Васильевич. Он ведь преступления не совершил.

— Совершил. — Полковник неожиданно повысил голос. — Он совершил моральное преступление, разговаривать я с ним не собираюсь. В данном случае могу себе доставить такое удовольствие.

— При подобной ситуации и его самолюбии с повинной явиться! — Сергеев осуждающе посмотрел на начальника. — Когда третьего дня он вошел, я решил — умирать человек явился. Его узнать было трудно: прямой, чуть покачивается, лицо от пота мокрое.

— Значит, вы ошиблись, Олег Николаевич, иначе бы этот мерзавец пленку не резал бы.

— Я Зверева понимаю. — Сергеев посмотрел на начальника, который от неожиданности подобного заявления откинулся в кресле, вопросительно поднял брови. — Понимать и оправдывать — вещи разные, Василий Васильевич.

Полковник облокотился на стол, молча подперев широкими ладонями голову, смотрел заинтересованно и по-детски любопытно.