Операция "Волчье сердце"

А вот мастер Алмия явно всё поняла — по крайней мере, взгляд, который она бросила на кузину вроде бы вскользь и мимоходом, был очень характерным.

Отчетливо профессиональным.

— Нет, зачем мне? — устало отозвалась госпожа Корвин. — Только сережки закляты против мигрени, и всё…

Мастер Алмия опустила ресницы, подтверждая эти слова.

Хорошо все-таки работать в паре с мастером-артефактором! Еще бы ее кольцо-детектор истины не так долго заряжалось — и вовсе цены бы ей не было!

— И еще, — добавила Диана, — когда я покидаю дом, то надеваю защитный кулон. Там мелочи — дурной глаз, сезонная простуда, еще какая-то ерунда вроде мелких инфекций… Когда я стала ходить на верфи, Николас настоял, чтобы я непременно его носила — все же разнорабочие, рядом порт, там и сырость, и недобрые люди… А теперь я привыкла и без него не выхожу. К тому же, кулон нейтральный и подходит к любому образу. Есть еще кольцо из этого же гарнитура, но его я ношу реже…

Капитан с мастером переглянулись.

Впрочем, если Кевин знал об особенностях булавки, то мог просто пожалеть любовницу.

В этом проклятом богами деле никак не желала появляться ясность!

А когда простой бедный вервольф и блистательная госпожа старший эксперт собрались уходить, оставив гостеприимную хозяйку на обставленной в восточном стиле веранде в компании недопитого лимонада, Алмия вдруг спохватилась.

— Извините, капитан, мне надо… Подождите одну минуту, пожалуйста, — не договорив, что именно надо, она развернулась назад и мягко прикрыла за собой дверь.

Капитан послушно прислонился к стене и приготовился ждать: о чем бы ни собиралась поговорить Элисавифа Алмия с подругой — зная женщин, минуточкой это явно не ограничится.

Он не собирался подслушивать, но мастер, пребывая в растрепанных чувствах, очевидно, неплотно прикрыла дверь.

— Скажи, Диана, как ты могла? — голос старшего эксперта казался спокойным, но чувствовалось в нем что-то… Усталость? Грусть? Недоумение?

Она не обвиняла родственницу. Она действительно хотела понять — как та могла.

— Да что бы ты понимала! — внезапно вспылила госпожа Корвин. — Ты же всю жизнь решала за себя сама, тебя никогда не принуждали — как же, единственная дочь, единственная внучка, единственная племянница! Первая девочка в роду за десяток поколений! Хочешь быть артефактором — пожалуйста, решила заниматься исследованиями — разумеется, желаешь служить в управлении — вот тебе должность заместителя главы отдела! Тебе все всегда давалось на золотом подносе!

— А тебе, значит, все трудами? — тихо и едко уточнила мастер. — Ты-то у нас сирота без роду, без племени, некому было всё на золотом подносе подать!

— А я — одна из многих, — ожесточенным шепотом ответила Диана.

Несмотря на драму и накал, скандалили дамы тихо — вот что значит воспитание! И в пылу сведения счетов не забыли, что следует держать лицо и не оповещать о случившемся катаклизме слуг и примкнувшего к ним капитана Лейта.

Вервольф хмыкнул. Надо будет все же намекнуть мастеру, что слух у него хоть и не собачий, но все же много тоньше, чем у людей.

Или не надо.

— Да что говорить! — все больше распалялась Диана Корвин. — Даже когда ты отказалась от помолвки с Кевином, тебе слова не сказали! Хочешь выбрать супруга сама — пожалуйста! Не хочешь идти замуж — ах, какая безделица! Откуда тебе знать, каково это — когда ты всего лишь одна из многочисленных девиц Вардстон, и никого не интересует твое мнение, как ты хочешь жить и чем ты хочешь заниматься!

— Ах, какая драма! — едко отозвалась Алмия, и капитану показалось, что он слышит, как со змеиных клыков капает яд. — Обидели ее! Замуж силой выдали! Так что ж ты из дома не ушла? У тебя к тому времени профессия была — с голоду не померла бы! Так нет — тебе хотелось и рыбку съесть, и в воду не лезть!

— Начертателем?!

— А хоть бы и начертателем! Могла бы топнуть ногой — и фьють, свободна!

— Ты хоть представляешь, как сложно пробиться женщине-начертателю?!

— Представляю! Я, вообще-то, тоже женщина — если ты не заметила, женщина-эксперт. Вот только я не сижу в шикарном особняке, приобретенном на средства мужа, а мотаюсь по местам преступлений и дежурю по ночам наравне с мужчинами! Моими, между прочим, собственными подчиненными!

Мастер замолчала, пытаясь совладать с эмоциями. А когда справилась с собой и заговорила, то голос ее звучал ровно, без тени той бури, что только что бушевала.