Операция "Волчье сердце"

И тут госпожа Корвин выдала себя с головой. Ее глаза округлились, взгляд панически метнулся в сторону кузины в поисках поддержки и с немым вопросом. В кругах Вольфгера этот вопрос бы сформулировали: «Что за подстава?!» — но высший свет, пожалуй, выражался несколько иначе.

— О чем вы? — неубедительно спросила она, дрогнувшим голосом.

— Подручный Кевина Ревенбрандта по имени Клайв Ламарет дал показания. Нам известно о вашей связи.

Судя по всему, имя подручного ей было прекрасно знакомо, потому что дальше отпираться она не стала — вместо этого устало сложила руки на коленях и произнесла:

— Дрянной человечишко. И зачем только Кевин взял на службу такое ничтожество?

— Для грязных поручений, — любезно пояснил Лейт возвышенной даме. Он морально готовился к истерике с выкриками: «Это все клевета!» и требованиями немедленно покинуть этот дом, но Диана Корвин смогла его удивить.

— Кевин не убивал, — произнесла она внезапно, стиснув в пальцах непонятно откуда взявшийся в них платочек.

— Не убивал кого? — недоуменно переспросил Лейт, слегка потеряв нить промелькнувших в женской голове рассуждений.

— Ивонну, — с той же недоуменной интонацией пояснила Диана.

И до Вольфгера, наконец, дошло. Так вот чего госпожа Корвин так нервничать изволили после попытки ограбления! За любовничка-с переживали!

— Он обещал позаботиться о том, чтобы она не болтала лишнего, но он не убивал ее, я точно знаю!

Это дело все больше напоминало капитану заигранный котенком клубок, в котором мало того, что начала и конца не найти, так еще и при попытках потянуть за нить, чтобы распутать, он стягивается и запутывается только еще сильнее.

— Откуда вы это знаете? — терпеливо уточнил вервольф, пристально глядя на допрашиваемую.

— Он мне поклялся, — она сказала это и сама поморщилась, понимая, как глупо звучит фраза. — Нет, это все не так. Вы не понимаете.

В этом Вольфгер Лейт был с ней согласен — он пока что ничегошеньки не понимал.

— Николас прекрасный человек, и я признательна ему за все, что он сделал и делает для меня. Но я вышла за него без любви, считая, что это вовсе не обязательный атрибут счастливой жизни. И когда я встретила Кевина, я поняла, что ошибалась! Я знаю, что не должна была, но… это было сильнее нас обоих. Я безгранично ему доверяю и, полагаю, у меня есть на то основания!

Она шмыгала носом, и слезы блестели на ресницах, и платочек яростно терзался в тонких пальцах. Семейная драма во всем ее великолепии. Вольфгер против воли покосился на молчаливую Алмию и увидел, что лицо ее бесстрастно, как посмертная маска. О чем сейчас думала госпожа эксперт не смог бы, наверное, догадаться и ясновидящий.

Лирика вервольфу была неинтересна, но если даме для душевного равновесия и дальнейшего внятного ответа на вопросы нужно себя оправдать, то так тому и быть.

— Как давно вы вместе? — спросил он, когда путаный поток объяснений и заверений иссяк.

— Около года…

— Как давно вы знаете о том, что в кабинетном сейфе вашего мужа есть потайная ячейка и о том, что именно в ней хранится?

— Я не… — Диана, несмотря на растрепанность чувств наживку не заглотила, только покраснела чуть сильнее и отвела глаза. — Я не понимаю, о чем идет речь. И какое это вообще имеет отношение…

— Госпожа Корвин, — голос у капитана сделался тихим-тихим, но при этом предельно четким. Такие интонации вбивались в подкорку, проникали в мозг, подчиняли его, заставляя собеседника прислушиваться и внимать, — я прошу вас сейчас немного отвлечься от ваших глубоких душевных терзаний, которые, вне всякого сомнения, имеют место быть…

Вольфгер очень старался, чтобы в его голосе не прорезалось ни скепсиса, ни, упасите боги, насмешки. Только величайшее сочувствие к переживаниям многоуважаемой дамы. И, наверное, ему это все же удалось, потому что Диана Корвин по-прежнему смотрела на него слегка испуганно, а не оскорбленно.

— Я понимаю ваши переживания за господина Ревенбрандта, но вы тоже должны меня понять. Если он невиновен, то ему ничего и не угрожает. А чтобы я мог установить, кто виновен, а кто нет, я должен владеть полной и достоверной информацией. А те, кто эту информацию от меня пытаются скрыть, вызывают во мне не доверие, а подозрения. Вы понимаете?

На несколько мгновений в лоджии повисла тишина, взгляд госпожи Корвин метнулся с капитана на подругу — которая по странному стечению обстоятельств куда больше была сосредоточена на высоком стакане с лимонадом, чем на происходящем — потом обратно. И Вольфгер мог поклясться, что так же судорожно в хорошенькой голове метались мысли.

— Да, понимаю, — наконец произнесла она тихо и трагично, как будто собралась взойти на эшафот.

Вольфгер приободрился. Может быть, как женщина госпожа Корвин и не образчик благообразия, но хотя бы свидетель, дающий показания, из нее не такой уж и ужасный.

— Итак, как давно вы знаете о том, что хранится в потайной ячейке сейфа в кабинете вашего мужа?

Она пожала плечами.