Операция "Волчье сердце"

— Дорогая, ты помнишь, какое условие у нас является необходимым для вступления в наследство? Вижу, помнишь. Моя мать просила деда, умоляла его, чтобы он позволил мне наследовать обычным порядком — девичья доля и приданое, положенное каждой девушке из приличной семьи. Разве можно было позволить, чтобы любимая дочь вынуждена была зарабатывать деньги?! Зачем ей равное с братьями право наследования, если ради него она должна будет и работать наравне с ними? Дед почти согласился. Я тогда ушла из дома. До окончания школы артефакторов было еще два года, и эти два года я перебивалась по подругам и жила на что придется. И землю зубами грызла, чтобы не вылететь из школы — с моими весьма скромными талантами бесплатное обучение мне не светило, а из двух оставшихся лет оплачен был только один. И не надо говорить мне, что я любимица, а за тебя все решили против воли. Ты сама сделала свой выбор, Диана. И… Если тебе так уж мил Кевин и постыл этот брак — ты могла потребовать развод. Николас бы уступил. Ему не нужна жена, которая смотрит на сторону.

Нельзя сказать, чтобы последние слова блондинка как-то особо выделила — все та же ровная, чуть холодноватая интонация. Но у капитана всё равно осталось ощущение, что она их выплюнула.

Поняв, что это конец беседы между нежными любящими кузинами, капитан оттолкнулся от стены.

Надо же, какие открываются подробности! Любопытные прям-таки...

Мастер Алмия вышла к Вольфгеру. И снова на лице самое что ни на есть привычно-обычное выражение лица — легкая надменность, непоколебимое чувство собственного достоинства. А все равно вервольфу показалось, что сейчас оно далось Элисавифе с некоторым трудом.

— Я вас подвезу, — произнесла она, когда оба спускались по лестнице — капитан снова, уже почти по привычке воспользовался экипажем дружественного управления, практично оставив стражевский — страже. — Но мне нужно в управление, я и так кучу времени потратила впустую.

Вольфгер мог бы сказать, что никто не заставлял уважаемого мастера ни являться для оценки камней, ни наносить визит Диане Корвин, но что-то подсказывало ему, что этот упрек нынче и не упрек вовсе. И злилась госпожа эксперт не на потраченное время.

— Благодарю, не стоит, — Вольфгер любезное приглашение отклонил. — У меня есть дело неподалеку, я вполне способен дойти дотуда пешком.

— Как знаете, — бросила Алмия и как-то рассеянно подала ему руку, забираясь в карету. — Всего доброго.

Кучер подобрал поводья, причмокнул, и экипаж тронулся по мостовой под бодрый цокот копыт.

Вервольф встряхнулся и зашагал в противоположном направлении. Городской морг и правда находился относительно неподалеку, но прежде, чем туда заявиться, Вольфгер планировал заглянуть еще в два важных места.

Первым важным местом была винная лавка. И последующий визит к патологоанатому был связан с ней напрямую.

— Чего ты от меня хочешь, Волле? — старик Кост в городском морге отработал больше, чем Вольфгер в целом таскал на плечах форму, а до того он гордо носил халат с кадуцеем в хирургическом покое первой градской больницы и имел моральное право на некоторые вольности.

К примеру — переиначить на свой заморский лад капитанское имя.

— Всё, что я имею тебе сказать — я укажу в отчете…

— Вот и хорошо, — согласился капитан. — А сейчас скажи предварительно, что думаешь — человеческим языком и с понятными деталями.

Бутылка из толстого, искристо-коричневого стекла стукнула о поверхность рабочего стола.

Две солидные, видавшие виды рюмки тут же стукнули о стол рядом с эргерским хмелем, а Вильф Кост отвернулся, покопался где-то в недрах шкафа и добыл оттуда бутерброды с ветчиной.

— Что тебе надо, Волле? — задумчиво щурясь на светляк магического освещения, задал вопрос после первой рюмки Вильф, — Спрашивай. — И откусил от бутерброда.

— Какое у тебя заключение? — Вольфгер последовал примеру опытного старшего коллеги, то есть — закусил бутербродом.

— Трансмуральный инфаркт задней стенки миокарда, — Кост меланхолично и вдумчиво жевал, щурился на источник подземного света и выглядел абсолютно безмятежным.

— Значит, естественная смерть? — уточнил капитан, деловито разливая хмель по стаканам — чисто символически, дно закрасить.

Старый Кост любил хороший алкоголь и терпеть не мог употреблять его в одиночку.

— Я этого не говорил, — отозвался патологоанатом. — Ну что ты льешь, как воруешь?!

— Извини, Вильф, но у меня сегодня еще дела.

— Волле-Волле, — ворчливо отметил старый врач — Работа тебя погубит, помяни мое слово! Завязывай с трудоголизмом — или он приведет тебя ко мне на стол куда раньше, чем отмерено вашими волчьими богами.

Вольфгер хмыкнул.

— Так что там с причиной смерти госпожи Аморелии Ревенбрандт?

— Трансмуральный инфаркт задней стенки миокарда, — покорно повторил старина Кост, но добавил к этому, — спровоцированный систематической передозировкой коргликона. Название вещества записать?

— Зачем мне его записывать? Когда понадобится — я в твоем отчете посмотрю, — проворчал капитан.