Операция «Змий»

Последний зал был похож на электронно-вычислительный центр. Все стены были заполнены мониторами и пультами управления. За клавиатурой центрального пульта сидела Бажена. Она смотрела на монитор, её тонкие длинные пальцы порхали над клавиатурой. При появлении Штольца и его ассистента Бажена повернула к ним лицо и, не вставая с кресла, кивнула в знак приветствия. Штольцу девушка улыбнулась дежурно, при взгляде на любовника улыбка приобрела оттенок нежности.

– Это милая девушка – пани Бажена Яржебинска, – представил её Штольц. – Но вы, наверное, уже знакомы?..

– Да, мы познакомились с пани Баженой на вчерашней вечеринке, – спокойно ответил Дантист; если бы он не был спецагентом и не умел управлять чувствами и эмоциями, то, скорей всего, покраснел бы, произнося эти слова.

Штольц поочередно посмотрел на молодых людей, но ничем не выдал того, что знает нечто, чего в принципе знать не должен.

– Все компьютерное обеспечение процесса – творение рук и ума пани Бажены, – сказал он с довольной улыбкой. – Она большая умница. Я очень рад, что именно с ней нам посчастливилось работать вместе и решать довольно непростые задачи… В эти минуты пани Баженой производится корректировка программы.

– Я уже заканчиваю, господин Штольц, – отозвалась Бажена. – Осталось только кое-что подправить в последнем файле и активизировать откорректированные ранее.

Штольц что-то сказал девушке по-польски. Дантист практически не знал польского языка, но он всё-таки услышал одно знакомое слово, которое перевёл как «деточка». Слово это, скорее всего, ничего не значило ни для Бажены ни для Штольца, но в душе молодого человека шевельнулось гаденькое чувство ревности. Откуда оно?.. Дантист считал, что он напрочь лишён этого довольно популярного атрибута любовных отношений.

«Значит, всё-таки ты втюрился, господин шпион, – мысленно признался он самому себе. – Ну, что ж, недаром говорят: и на старуху бывает проруха…»

Бажена снова повернулась к монитору. Дантист и Штольц подошли к ней, остановившись за спиной. Дантист заметил, что мочки ушей у девушки покраснели. Штольц, по-видимому, не обратил на это внимание, так как внимательно смотрел на монитор. Дантист, которому очень хотелось наклониться и куснуть маленькое ушко, улыбнулся, решив, что оно от него никуда не денется (надо всего лишь дождаться вечера) тоже воззрился на экран.

На экране монитора можно было наблюдать трёхмерное изображение закрученной спирали ДНК. С правой стороны экрана находилась таблица, заполненная изображениями коротких единичных участков «лестницы» ДНК. По мере манипуляций Бажены с клавиатурой и мышью основная спираль распрямлялась, некоторые её фрагменты она удаляла и тут же заполняла фрагментами, перетянутыми из таблицы. Для Штольца – специалиста в области генной инженерии и создателя своего собственного метода корректировок генома – все действия его сотрудницы были совершенно понятны, но и Дантист, пройдя в Москве неплохую подготовку по этой теме, догадывался о сути происходящего.

– Это всего лишь модель, точнее, точная математическая копия реальной ДНК наших подопечных. Все изменения, которые видны на модели, автоматически передаются клонам через источник, который установлен в последнем зале.

Бажена, закончив работу, извлекла диск, и, вставив в нужную ячейку на стеллаже, встала и, попрощавшись, удалилась. Дантист заметил, что на кушетке лежат принесённые кем-то и аккуратно сложенные вещи, которые они со Штольцем оставили у первого шлюза.

– Давайте переоденемся, – предложил Штольц. – Наши комбинезоны и шлемы унесут слуги, или зверьки, как их окрестил господин Вульф, унесут и продезинфицируют…

– Вы с большой теплотой говорили о пани Бажене, – заметил Дантист, стягивая комбинезон. – Она тоже генетик?

– Бажена Яржебинска – специалист в области компьютерных технологий. Без её знаний и умений мне бы туго пришлось… Бедная девочка, – вздохнул Штольц. – Ведь она обречена, у неё неизлечимое заболевание крови.

– Вот как?..

– Да. У Бажены лимфосаркома, – кивнул Штольц.

– И ничем нельзя ей помочь?

Штольц испытующе взглянул на ассистента.

– Вы врач, молодой человек, и должны знать, что такое лимфосаркома. Вот ответьте мне, чем это заболевание отличается… скажем, от лейкоза?

– Ну… – замялся Дантист, ощутив себя студентом, сдающим экзамен по заболеваниям крови и кровеносной системы, – этиологией, патогенезом, клинической картиной…

– Добавьте сюда ещё понятие прогноза и методов постановки диагноза и можете считать, что на этом экзамене вы получили неудовлетворительную оценку.

– Согласен, – смущённо опустил глаза Дантист. – Но я не онколог, я специалист в области медицинского оборудования и компьютерного обеспечения хирургического и диагностического процессов…

– Я знаю это, потому и пригласил вас работать к себе, – перебил его Штольц. – Но вы врач, прежде всего. А как врач, вы обязаны знать, что больные лимфосаркомой живут максимум год. Редко больше, но при условии, что они постоянно проходят сеансы рентгенотерапии и курсы переливания крови. Они лечатся. А Бажена лечиться не желает.

– Но почему?!

Штольц пожал плечами.