Операция «Змий»

– Ничего не поделаешь, – ответил Штольц. – Это вынужденные меры безопасности. В начальном, эмбриональном, состоянии будущие клоны нуждаются в полной стерильности. Ведь их не защищают тела матерей с их мощным иммунитетом. На этом этапе я вынужден поддерживать в помещении определённый микроклимат и защищать будущую жизнь от возможного проникновения различных вирусов и бактерий.

Штольц подвёл Дантиста к гудящему параллелепипеду. Его верхняя поверхность оказалась стеклянной и состояла из сорока одинаковых прямоугольных ячеек, наполненных зеленоватой жидкостью. Внутри каждой ячейки находилось нечто бесформенное и желеобразное.

– Это ростки новой жизни, – заявил Штольц. – Их ровно сорок штук – расчётное количество, соответствующее мощности жизнеобеспечивающих установок.

– Это максимальное количество?

– Для тех установок, которыми я в данный момент располагаю, максимальное. Но, реально, оно может быть любым. Всё зависит от потребностей, либо желания, ну и наличия денег, естественно.

– Сколько им… времени? – спросил Дантист, указывая на комочки слизи.

– Им сейчас чуть меньше одной недели. В этом инкубаторе они должны пробыть ещё две с половиной недели, превратиться в эмбрионы и набрать массу по три с половиной килограмма каждый. На этом этапе набор массы – основная задача. Эмбрион заданной массы – это лишь сырье для производства жизнеспособного клона. То, что вы видите, ещё пока не эмбрионы, но уже скоро – к середине следующей недели – начнётся процесс формирования их структуры.

– За три с половиной недели три с половиной килограмма? – удивился Дантист. – Женщине нужно девять месяцев, чтобы выносить полноценный плод. Вы нарушаете законы природы!

– Скажем так: я их корректирую, – усмехнулся Штольц. – Чтобы произвести на свет хотя бы одного клона, используя при этом традиционную технологию клонирования, потребовалось бы слишком много времени. У меня его нет. Точнее, я не могу себе позволить так долго ожидать результата. Весь процесс от оплодотворения яйцеклетки до появления на свет взрослого клона занимает в разработанном мною процессе два месяца. Да-да, всего два месяца! Взрослостью я определил возраст двадцать два года по биологическому времени обычного человека.

– Потрясающе! – восхитился Александр Тихофф.

– Прошу следовать за мной, – сказал Штольц и подвёл Дантиста к шлюзовому тамбуру в следующий отсек.

– Из инкубатора, который вы видели, – продолжил Штольц, когда они прошли шлюзование, – будущие клоны попадают в другой инкубатор. Я окрестил его детским садом.

Вдоль стен, на невысоком постаменте возвышались полутораметровые стеклянные цилиндры. В цилиндрах, наполненных такой же, как в инкубаторе, зеленоватой жидкостью, плавали человеческие младенцы. Их пуповины тянулись вниз и исчезали в отверстиях, расположенных в основаниях цилиндров. Все сорок младенцев были похожи друг на друга, но не так, как схожи все младенцы, эти были полностью идентичны. Все сорок были живыми – они двигали ручками и ножками и изредка смешно позёвывали. У некоторых были открыты глаза, взгляд тёмно-зелёных глаз, какими они казались в зеленоватой жидкости, был сонным.

Дантист подошёл к ближнему цилиндру и, приблизив лицо к поверхности стекла, внимательно осмотрел младенца, при этом случайно коснувшись ладонью цилиндра-аквариума. Младенец, который в этот момент, поджав ножки, висел в плотной водной среде спиной к нему, медленно развернулся и подплыл к разделяющей их стеклянной стенке. Он ткнулся мордашкой в стекло, расплющив при этом носик, и серьёзно, по взрослому осмысленно, посмотрел «гостю» в глаза. Дантист непроизвольно вздрогнул и отдёрнул руку от аквариума.

– Они реагируют на тепло, – пояснил Штольц, заметивший реакцию ассистента. – В саркофагах поддерживается определённая температура, и любое, даже самое незначительное её изменение фиксируется их нервной системой.

Дантист обошёл весь зал и остановился возле большого бункера с пристроенным к нему аппаратом непонятного назначения. На панели аппарата находился ряд жидкокристаллических дисплеев, и светились голубым и жёлтым светом множество лампочек-индикаторов.

– Что это за прибор? – спросил он у Штольца.

– А это их мама, – улыбнувшись, ответил Штольц. – Нет, это больше, чем мама. Этот аппарат сверхфункционален. Помимо того, что он снабжает клонов всеми питательными веществами, необходимыми для развития, он вводит в их организмы антитела, которые перестраивают их генный аппарат и формируют способность будущих организмов сопротивляться всем известным на Земле вирусам и бактериям.

При этих словах доктора Штольца Дантист вспомнил о десятках тысяч аборигенов Тании, поплатившихся жизнями, чтобы у этого маньяка появилась возможность реализовать свои честолюбивые амбиции.