ОПЕРЕТТА

Процесс поглощения оперетты смежными и соседними жанрами, о котором мы говорили выше, к концу империалистической войны определился со всей ясностью. Послевоенные настроения французской буржуазии, появление новых контингентов потребителей легких жанров в лице богачей военной формации, использовавших в своих интересах военную конъюнктуру, и, наконец, возобновившийся наплыв иностранцев, в особенности американцев, — все это создало такое положение, что именно ревю и мюзик-холл, неотъемлемыми элементами которых являются музыка, танец, пение и юмор, закономерно вытеснили оперетту, лишенную возможности продемонстрировать новых Оффенбахов и Мельяков и отсиживавшуюся на Серпетах и Фейдо.

Для послевоенных лет во Франции типичен, таким образом, процесс все большего расцвета крайних флангов развлекательно-гривуазного искусства, представленных мюзик-холлом и ревю.

Не меньшую роль в деградации оперетты сыграло невиданное развитие звукового кино, а именно, так называемой кино-оперетты. Кино-оперетта довольно далека от своего театрального прототипа, но она заимствовала от оперетты самое существенное, с точки зрения новых вкусов — ведущую музыкальную тему — и этим добилась решающего успеха у широчайших зрительских слоев.

Ниже, в главе о последнем этапе развития австрийской оперетты, мы укажем на роль так называемого «шлагера», т. е. основной музыкальной темы, многократно проводимой композитором на протяжении всего спектакля и становящейся своеобразным лейтмотивом произведения. В звуковом кино этот «шлагер» обращается в песенку, подчас единственную, но повторяемую многократно и используемую в качестве концовки фильма. Ее поют персонажи картины, ее напевает зритель, выходя из кино и слыша звуки ее, провожающие его на улицу. Эта песенка выходит на улицу так же, как некогда выходили песенка Габриэли в «Парижской жизни» или куплеты Менелая в «Прекрасной Елене». Но звуковое кино обладает одной особенностью, которой, по понятным причинам, не знала оперетта: оно настолько общедоступно, настолько проникает в самую толщу быта, что актер кино, сюжет кинофильмы, наконец, песенка из только что выпущенной картины становятся достоянием миллионов чуть ли не на следующий день после появления новинки.

Кино-оперетта развивает приемы новейших опереточных сюжетов, пользуясь почти безграничными возможностями, предоставляемыми кинематографией, и, таким образом, новый кино-жанр незаметно вытесняет продукцию театров «Варьете» и нового «Аполло». Если вообще кино на западе явилось сильнейшим конкурентом для театра, то для оперетты оно стало почти преемником. Французский опереточный театр не сумел, подобно австрийскому, найти свой «профиль» и поэтому закономерно вынужден был уступить дорогу всесильному экрану, после того как только что уступил все лучшие позиции мюзик-холлу и театру ревю.

Часть вторая. Оперетта в Австрии и других странах

I. ПРЕДПОСЫЛКИ

Французская оперетта чуть ли не с первых дней своего появления распространилась далеко за пределами породившей ее страны. Созданный Эрве и Оффенбахом жанр уже к концу пятидесятых годов становится известным в ряде европейских центров и завоевывает там позиции, почти аналогичные парижским. Первым центром, начинающим культивирование оперетты в широчайших масштабах, является столица Австро-Венгрии — Вена.

«Театральное искусство — центр венской жизни, ее гордость, ее страсть. Для театрального искусства Австрия — сказочная страна. Если бы театра не существовало, его выдумали бы австрийцы». Эти слова Лаубе,^[106] крупнейшего театрального деятеля Вены тридцатых годов прошлого столетия, совершенно верно определяют роль Вены как одного из основных художественных центров Европы.

Уже во второй половине XVIII века Вена — центр музыкальной жизни Европы. Здесь именно Глюк^[107] создает «Орфея» и «Альцесту». Здесь протекает в основных своих проявлениях творчество Гайдна, Моцарта, Бетховена и Шуберта.^[108] В то же время пышным цветом расцветает и венский театр, как в его придворных звеньях, так и в области буржуазной «народной комедии».

Значение Вены как одного из художественных центров Европы не является случайным. Уже после 1740 года, в так называемую «терезианско-иосифовскую» эпоху, Вена становится одним из основных рычагов европейской политики. Ее влияние простирается далеко за пределы Австрии в узком смысле этого слова. Она непосредственно господствует над Венгрией, прикарпатскими районами, северной частью Балканского полуострова и простирает свои щупальцы вплоть до Апеннин: до 1859 г. Австрия фактически колонизирует северные районы Италии.