Опергруппа, на выезд!

Он взял рабочие рукавицы, присел и стал натягивать их на туфли. «Кореша» удивленно подняли брови: «Уж не спятил ли Коровин?»

Нет, Коровин не спятил. В этом приятели убедились, когда он встал и прошелся по пыли. Вместо следов за ним тянулись смазанные, лишенные четких очертаний линии. «Кореша» переглянулись: «Гений да и только!»

А когда «гений» назвал сумму, которую предстояло получить каждому после кражи, все были «за». Такие деньги на дороге не валяются…

Кое-что имел в запасе для уголовного розыска и Саврасов. Когда ночью пересыпали порошок из стеклянных банок в мешки, у Саврасова мелькнула дерзкая мысль: «Если накроют, расскажу немедленно. Поведу оперативников прямо к банкам. Так, мол, и так, шел и нашел. Нашел и пожадничал. Ведь не пропадать же добру под дождем».

Оперативники обязательно «клюнут» на чистосердечное признание. Шутка ли, бегали-бегали, искали-искали, а тут тебе все добровольно рассказывают и на место ведут.

Вот почему, когда приехали в район аэропорта, когда фотографировали Саврасова у груды банок, он принял прямо-таки актерскую позу. Даже перст, указующий на банки, получился превосходно.

Когда же этот перст на снимке краем глаза подсмотрел Коровин, он понял его по своему: «Сознался Саврасов!»

Позднее, узнав о реакции Коровина, Саврасов произнесет:

— Да, перехитрил я… самого себя!

Не лыком шит был и Жилов. Он перебрал десятки вариантов, пока нашел тот, единственный. Ну, сами подумайте, где при обыске ищет милиция? Сарай проверяет. Чердак — обязательно. Полезут в подполье. Есть колодец — проверят обязательно. Землю в саду обязательно осмотрят.

А вот чтобы залезть под яблоню, это никому в голову не придет.

Он аккуратно пробрался под корни. Закапывал осторожно, чтобы не повредить ни единого корешка. Восстановил приствольный круг, даже старый навоз уложил в то же положение. Попробуй определи место, когда яблонь в саду десяток и у каждой нетронутый приствольный круг!

* * *

Когда Игорь Хлебников возвратился на улицу Короленко, было уже темно. Пришлось использовать переносную лампу. Еще днем оперативники обошли весь участок сада. Нигде нет даже намека на свежую копку земли. Всюду невысокая нежно-зеленая травка.

Но что это? Николай Александрович Чернышов приподнял кусок дерна, и показался тайник. Сначала извлекли банку, наполненную лекарством. Через несколько минут показалась металлическая крышка бидона… Оперативники переглянулись, облегченно вздохнули. Поединок, в котором не прогремел ни один выстрел, под ходил к завершению.

Когда взвесили и подсчитали похищенное, не хватало каких-то граммов, тех, что остались на стенках стеклянных банок, брошенных преступниками в районе аэропорта.

В. Курапин Павел Корчагин в милицейской шинели

Когда Павел Васильевич впервые взял в руки роман Николая Островского «Как закалялась сталь», то был приятно удивлен и обрадован. Почему? Да вот почему. Кто главный герой этой книги? Павел Корчагин. А он кто? Тоже Павел Корчагин!

Было тогда нашему, ярославскому, Павке Корчагину лет двенадцать или тринадцать. Сами понимаете, роман о своем литературном тезке — человеке несгибаемой воли и огромного мужества — он читал с особым упоением. И не просто читал. В том, книжном, Павке мальчуган, увидел пример для подражания и во всех опасных эпизодах действовал рядом с ним. Они вместе, рискуя жизнью, спасали от беляков Жухрая, вместе, обнажив клинки, ходили в стремительные кавалерийские атаки, вместе, холодные и голодные, строили узкоколейку… А прочел мальчишка последнюю страничку этой замечательной книги — и вздохнул с сожалением: не видать ему тех подвигов, он живет совсем в другое время…

Только ошибся наш Павка Корчагин. Он мечтал, окончив школу, поступить в Рыбинское речное училище, а затем водить по волжским просторам многопалубные красавцы. Может, так бы оно и было, да пришлось мальчишке в восемнадцать лет надеть солдатскую шинель, и по условиям военного времени стали из него в спешном порядке готовить пехотного офицера. Но и сокращенный курс обучения не удалось пройти: однажды всех курсантов того училища подняли по тревоге, произвели в сержанты, выдали документы и сухой паек, а затем командирами отделений разослали по разным фронтам.

Павел Корчагин попал на Центральный фронт. Его дивизия вела наступление на участке между Смоленском и Рославлем. Бои были тяжелые, кровопролитные. Солдаты из Павкиного отделения выбывали один за другим: кого ранило, кого наповал сразило. Не повезло и командиру. 22 августа сорок третьего года Корчагин поднял своих бойцов на штурм высоты, сильно укрепленной гитлеровцами. В составе стрелкового батальона надо было выбить с нее немцев, а затем, развивая наступление, перерезать железную дорогу. Павка бежал в цепи, строча из автомата, и уже видел, как из первого окопа, словно мореные тараканы, ошалело вылезали фрицы. Вдруг перед ним взметнулся черный столб, звякнула и слетела с головы каска, враз подкосились ноги… «Конец», — успел подумать он и, теряя сознание, рухнул на землю.