Опьяненный любовью

Гарри с ней так не поступит. Пен не сомневалась. Зачем ему Гарриет? Нет, он просто уедет, а они останутся. Она останется со своими трудностями и проблемами.

И не то чтобы они лежали на ее плечах непосильным бременем. Разумеется, нет. Она вполне с ними справляется. Просто сейчас она разнюнилась из-за ерунды.

Пен заставила себя поднять голову, высвободиться из теплых и кажущихся такими надежными объятий Гарри.

«Теперь мой дом Литтл-Падлдон. У меня есть работа. Джо, Каро и весь приют зависят от меня. Мне нужно воспитывать Гарриет. Я сильная. Я все выдержу».

– Пен, Гарриет – моя дочь?

О господи. Когда-то она часто рисовала себе эту сцену: появляется Гарри и задает ей этот вопрос. Но все это в прошлом, ни о чем таком она давно уже не помышляет. Как ей ответить?

Солгать?

Не поможет. Скажи она, что была любовницей Уолтера, он ей никогда не поверит.

– Да, Гарриет – твоя дочь.

Его лицо сделалось неподвижным и непроницаемым. О чем он думает?

– Раньше ты никогда не скрывал своих чувств.

О черт, ей не стоило этого говорить. Пен захотелось вернуть свои слова обратно. Пора их близости и общности, если она ее не вообразила, давно миновала. Сейчас оба они совсем другие. Ей не следует об этом забывать.

Гарри вымученно улыбнулся:

– Я научился осторожности.

Осторожность… Пен тоже не мешало бы ей научиться. Впрочем, она старается быть осторожной. А он показался ей таким знакомым, таким близким, таким похожим на того Гарри, которого она когда-то знала, что ей пришлось немало постараться, чтобы сдержаться и не повести себя с ним, как прежде.

Это приведет к катастрофе. К какой именно катастрофе, Пен не знала, но чувствовала, что скользит по краю пропасти. Ей следует отступить, пока бездна ее не затянула.

– Ты встретил Гарриет? – спросила Пен. Горло от волнения пересохло, и голос прозвучал хрипло и глухо.

Гарри кивнул:

– По дороге в деревню. Я остановился у реки напоить коня. Она заметила Аякса и подошла его приласкать.

– Гарриет любит животных.

Острая боль тоски пронзила сердце Пен. Будь Гарриет законной дочерью Гарри, у нее был бы собственный пони.

«Я рехнусь, если начну об этом думать».

– Ты сказал ей, что ты ее отец?

– Нет, – нахмурился Гарри. – Я не знал, что я ее отец. Эта мысль даже не пришла мне в голову. Ты мне не сказала о дочери. Я и не знал, что ты живешь здесь. Я подумал, что она дочь Уолтера. У него же масса таких незаконных отпрысков.

Внутри у Пен все похолодело. «Незаконных отпрысков». Гарри произнес эти слова с таким пренебрежением, как будто говорил о чем-то неважном, недостойном внимания.

«А сколько незаконных отпрысков у самого Гарри?»

Это ее не касается.

В былые времена, представляя, как расскажет Гарри о том, что у него есть дочь, Пен не думала, что все случится именно так. Что его это так… заденет.

– И этот мерзкий священник, и трактирщица Бэсс – все здесь считают ее дочерью Уолтера. Это ты им рассказала? И Гарриет тоже? – напрягся он. – Ты и Уолтеру о Гарриет рассказала? Пыталась получить с него денег?

Да как он смеет! Пен размахнулась, чтобы залепить ему пощечину, но он перехватил ее руку.

– Будь осторожна. Ты же видела, что я сделал со священником.

– Я не боюсь тебя.

У него в глазах что-то мелькнуло, но настолько быстро, что она не успела понять – гнев, сожаление или что-то еще.

– А стоило бы, – сказал Гарри. – Мы ведь здесь одни. – Он ухмыльнулся. – Ты в моей власти.

Пен испугалась.

«Ради бога, ведь это Гарри».

Она вырвалась из его объятий.

– Прекрати. Это не смешно.

– А я и не шучу.

В его голосе еще слышалась тень угрозы, но взгляд оттаял, и Пен узнала любимого Гарри.

– Гарри Грэм, я знала тебя, когда ты был еще мальчишкой. И мне известно, что ни меня, ни любую другую женщину ты никогда не обидишь.

Он нахмурился и посерьезнел.

– Это было… Сколько лет назад? Почти десять. Пен, я сильно изменился.

Пен снова испугалась, но овладела собой.

– Не настолько. Не сомневаюсь, ты и сам не веришь, что я могла попросить у Уолтера деньги. Я предпочла бы умереть с голоду.

– И позволила бы голодать Гарриет?

О! Он слишком хорошо ее знает.

– Наверное, нет. К счастью, до этого не доходило.

Пен задумалась. Долго размышлять, как бы она поступила, ей не потребовалось.

– Да, конечно, не будь у меня иного выхода, я позабыла бы о гордости и попросила бы денег у Уолтера. Но это не помогло бы. Наверняка твой брат либо самолично захлопнул бы дверь у меня перед носом, либо отдал бы распоряжение об этом своему дворецкому. – Пен задумалась, потом усмехнулась: – А я ведь стала бы колотить в дверь кулаками.

Ради Гарриет Пен пошла бы на все, даже набросилась бы на Уолтера, графа Дэрроу. Она хмуро глянула на нынешнего графа Дэрроу.

Гарри еще секунду пристально на нее смотрел, потом широко улыбнулся, тотчас напомнив ей давно знакомого юношу.

– Как всегда бесстрашна. Господи, Пен, как я по тебе скучал.

Ах, хотелось бы и впрямь быть такой бесстрашной. Она тоже по нему очень скучала, но сдержалась и не сказала об этом. Нельзя полагаться на Гарри всерьез после столь долгой разлуки.

Он, правда, Гарриет заинтересовался.

– Расскажи мне о дочери, Пен. И о том, как ты жила все эти годы.