Опьяненный любовью

– Спасибо. Я так привыкла сама сражаться, что не рассчитывала… – Она пожала плечами и, кажется, даже улыбнулась. – Думаю, со временем разберусь с этим. Джо говорит, надо просто немного обождать, и чаще всего оказывается права.

Пен зашагала вперед, но Гарри не двинулся с места, продолжая смотреть ей вслед. Плечи расправлены, голова гордо откинута. Пен казалась уверенной в себе и решительной.

«Какой же я негодяй, что столько времени заставил ее страдать!»

Он все-таки попробует убедить Пен переехать в домик в Дэрроу. Переезд решит и ее, и его проблемы.

Хотя Пен может не согласиться. Она бывает чудовищно упряма.

Гарри догнал ее, когда та уже подходила к деревьям и вышла на узкую тропинку.

Здесь, в лесу, было прохладнее, а все звуки раздавались громче и отчетливее. Какой-то зверек прошуршал в траве под деревьями, а у них над головой громко щебетали птицы. Гарри послышался плеск воды где-то совсем неподалеку.

Они свернули, и он увидел гостевой домик. Тот оказался больше, чем Гарри ожидал, – каменный, заросший плющом, с соломенной крышей, готическими арками над входной дверью и окнами. Производил впечатление…

– А-а-а!

Кричала не Пен.

Гарри бросился за ней вверх по склону холма. Журчание воды слышалось все отчетливее.

– Что случилось? – почти закричал он, чтобы Пен его услышала.

На миг Пен оглянулась.

– Похоже, это голос Гарриет.

Гарриет? Боже! Гарри прибавил шагу, но Пен схватила его за руку, не дав себя обогнать.

– Нет. Ты ее испугаешь.

«Испугаю?»

Это волновало его меньше всего. Впереди водный поток. Гарриет могла упасть в воду. Но если она не…

Черт! Наверное, Пен права. Гарриет может его узнать, но он взрослый мужчина, и если он внезапно выскочит из-за деревьев…

– Мы уже почти пришли. Видишь?

– Вижу.

Они снова повернули. Заросли заканчивались примерно в двадцати ярдах перед ними. Грохот бурного потока оглушал.

– Останься за деревьями.

– Хорошо.

Гарри ненавидел исполнять приказы, предпочитая их отдавать, и потому на войне, как правило, действовал в одиночку, но сейчас заставил себя подчиниться. Он видел, как Пен подошла к краю широкого пруда. Слева в него устремлялась вода.

– Привет, мама!

Гарри бросил взгляд на самый верх водопада, и у него все внутри похолодело от ужаса. Там сидела Гарриет. На влажном и скользком камне. И махала рукой Пен.

Пен помахала ей в ответ и крикнула:

– Это ты сейчас кричала?

– Да, я поскользнулась, – со смехом ответила Гарриет. – И чуть не упала.

Боже, как Гарриет может быть такой легкомысленной? Даже сейчас, сидя на камне, она была в двух шагах от беды. Одно неверное движение – и упадет, разобьет голову, сломает руку или…

– Слезай оттуда, – крикнула Пен. – Тут со мной кое-кто, с кем я хотела бы тебя познакомить.

Гарри затаил дыхание, Гарриет встала и побежала по скользким камням. Она снова поскользнулась, и его сердце застыло от ужаса. А когда она все же удержалась, Гарри испытал такое облегчение, что едва устоял на ногах.

«Что это со мной? Обычно нервы не подводили меня».

Когда наконец Гарриет спустилась и встала рядом с Пен, Гарри вышел из-за деревьев. Мать и дочь повернулись к нему…

«Боже, у девочки глаза Пен. Вот почему она показалась мне такой знакомой, когда я увидел ее у реки».

– Вы ведь прибыли к нам на Аяксе, сэр?

На ней была все та же шляпка, скрывавшая волосы. Гарри пожалел, что покрасил свои.

Он кивнул:

– Да.

Гарри посмотрел на Пен. Что ему сказать?

– Зайдем в дом, Гарриет, – предложила Пен. – Мне… – Она оборвала себя на полуслове, взглянув на Гарри. – Нам нужно сообщить тебе что-то очень важное.

Гарриет нахмурилась, пожала плечами и пошла по тропинке впереди них.

«Это моя дочь. Моя и Пен».

Следуя за Гарриет и Пен вниз по холму, Гарри переживал изумление, гордость и… тревогу. А еще досаду. Девять лет жизни Гарриет прошли без него.

«У нее стремление к самостоятельности и сила воли. Это от Пен. И глаза Пен. Но что-то же должно быть в ней и от меня. Что-то, кроме серебристой прядки».

По крайней мере, прядка служила явным свидетельством его отцовства. Гарри не пришлось мучиться вопросом, его ли это дочь. Он улыбнулся. Пен убила бы его, посмей он только затронуть эту тему.

Гарри вошел в домик, закрыв за собой дверь, и сразу же куда-то исчезли и яркий свет, и громкое пение птиц.

Он огляделся по сторонам. Они находились в очень скромно обставленной комнате. Справа лестница вела наверх, скорее всего, на чердак. В гостиной был камин, деревянный стол, несколько простых плетеных стульев. Гарриет отошла к камину.

Внезапно в комнате повисла непонятная напряженность. Даже дышать, и то было трудно.

– Что случилось, мама? – Глаза Гарриет скользнули по волосам Гарри – он снял шляпу, войдя в дом, – и вновь застыли на матери.

Какое-то мгновение Пен колебалась, а затем решительно шагнула к своей – к их – дочери.

Однако Гарриет отстранилась и встала за спинкой стула.

Пен замерла на месте, ей было неприятно ощущать незримую границу между собой и дочерью.

– Это – граф Дэрроу, Гарриет. – Пен бросила взгляд в сторону Гарри. – Твой отец.