Опьяненный любовью

– Если леди Сьюзен и весь высший свет хотят осудить меня за то, что я люблю твоего отца, или за то, что ты дочь своего отца, они вольны в этом. Нам плевать! – И она подтвердила свои слова соответствующим действием.

Гарриет засмеялась, и они зашагали вперед, но на сей раз в товарищеском молчании.

Они уже почти подошли к приюту, когда Гарриет снова заговорила:

– Сегодня утром ты и папа казались не слишком счастливыми. Когда ты вернулась так поздно вчера вечером, я подумала, это будет как наш пикник в саду…

«Черт! Мне показалось, что я вернулась тихо и не разбудила Гарриет, но нет».

– Папа просил тебя стать его любовницей?

– Да.

– И ты ему отказала? – скорее разочарованно, нежели сердито спросила Гарриет.

– Да. Прости. Знаю, ты хочешь жить рядом с отцом. И собственный дом иметь было бы неплохо. Но…

Возможно, встреча с леди Сьюзен, сколь бы ни была болезненной, пойдет им на пользу: Гарриет поймет, что такое высшее общество.

Одно дело плевать на то, что невозможно изменить, другое – нарываться на новые оскорбления.

– Ты ведь не хочешь жить рядом с леди Сьюзен?

Гарриет яростно замотала головой, ее глаза вновь наполнились слезами.

– Значит, папа уедет и не вернется? Я больше его никогда не увижу?

Пен положила руки на плечи дочери.

– О Гарриет, нет! Папа вернется. Сегодня утром он ясно мне об этом сказал. Сказал, что, сколько бы у него ни родилось детей в браке, ты всегда будешь его первенцем. Папа тебя никогда не бросит.

Гарриет сморгнула слезы, но вид у нее был далеко не счастливый.

– Я хотела бы, чтобы папа женился на тебе.

Господи! Сердце Пен защемило. От тоски?

Неважно, что подпитывало эту фантазию. Неважно, чью именно – ее или Гарриет.

– Граф на мне жениться не собирается. Я тебе уже говорила.

Гарриет косо на нее посмотрела.

– Ты была бы ему лучшей женой, чем подлая леди Сьюзен.

Пен делано рассмеялась.

– Нет, не была бы. Я понятия не имею, как вести его дом, и уж точно не знаю, как вести себя в высшем обществе. Можешь представить меня на лондонском балу?

– Да.

У Гарриет явно очень живое воображение. Пен этого вообразить не могла.

Ну, могла, но только как кошмар. Кровь стыла в жилах от одной только мысли о посещении великосветского раута. Она не знала, как себя вести, как одеться, что говорить. Даже танцевальных па не знала. И это не считая того, что все благородные дамы и господа примутся над ней насмехаться. Презрение леди Сьюзен всего лишь бледный намек на то, что Пен ждет, попробуй она только соприкоснуться с высшим светом.

Она будет жалкой, а Гарри сгорит от стыда. Пен никогда не поставит себя и его в такое положение.

– Гарриет, я буду сильно напоминать рыбу, выброшенную из воды. Я ведь не была в Лондоне, да и ни в каком другом городе.

– Ты бы оставалась в Дэрроу, когда папа поедет в Лондон. – Гарриет не собиралась просто так отступать.

Разумеется, не собиралась, уж очень ей этого хотелось.

– Гарриет, твой отец – граф. Во время сессии парламента он должен жить в Лондоне неделями. Думаешь, он не захочет взять с собой жену?

Гарриет помрачнела и пожала плечами.

– Оставаться в Дэрроу – тоже не решение. Подозреваю, в роли графини тамошний народ невзлюбит меня сильнее, чем живи я в деревне любовницей твоего отца. – Пен нежно отвела прядь со лба Гарриет. – Прости, Гарриет. Порой то, чего нам больше всего хочется, как раз и невозможно.

– Это не невозможно! – топнув ногой, заявила Гарриет, развернулась и побежала к дому.

Пен не двинулась с места. Понимала, выяснять отношения с Гарриет, в особенности сейчас, бессмысленно, но не это удерживало ее на месте. Нет, дело было намного хуже.

Она знала, что не может выйти за Гарри, но не могла себя убедить в этом в глубине своего сердца.

Теперь, когда она увидела надменное лицо леди Сьюзен и объяснила все Гарриет, до нее наконец – наконец! – дошло.

Самое желанное – быть женой Гарри и составить семью с ним и Гарриет – было совершенно, абсолютно невозможно.

* * *

Гарри, смотревшего, как Пен буквально утаскивает Гарриет, душил чистый, беспримесный гнев. На леди Сьюзен и Летицию он даже взглянуть боялся, чтобы не взорваться. Какого черта им понадобилось в Литтл-Падлдоне?

Объяснение только одно: они решили узнать, где он находится, и выпытали это у кого-то из Грейнджеров, а потом не мешкая бросились сюда.

Его предал сам Грейнджер? Если так, при следующей встрече Гарри с ним поговорит или лучше вызовет на боксерский поединок в клубе. Грейнджер считался отличным бойцом, но Гарри ему не уступал. Пару ударов он пропустит, но и сам в долгу не останется.

Эта мысль его сильно утешила.

А когда леди Сьюзен фыркнула, Гарри невольно на нее посмотрел: губы сжаты, нос задран, будто она чуяла зловоние.

От ярости его бросало то в жар, то в холод. Леди Сьюзен сильно пожалеет, что у нее хватило смелости преследовать его в Литтл-Падлдоне.

– Лорд Дэрроу, не могу поверить, что вы осмелились представить мне свою шлюху и ублюдка, – гневно промолвила она.

Он сжал зубы и сдержал готовую сорваться с губ непристойную брань в адрес испорченного отродья лорда Лэнгли. Если взгляд убивал, она бы бездыханно простерлась в грязи.