Опять двойка. Школьные рассказы

Я про Барбосовых блох ничего не думала. Что мне, больше думать не о чем? И вообще мне было всё равно – не обниматься же нам с ним, честное слово.

– Вряд ли. За ним тётя Зина, знаешь, как смотрит?

– Жалко, – вздохнула Танька. – А может, всё-таки есть?

Шлёп! Танькин портфель полетел в суг-роб.

Ха! Танька рухнула всем телом на Барбоса.

Ау-у-у!!! Барбос взвыл, заюлил всем телом, пытаясь выкарабкаться из-под Таньки.

Точно! Спятила Танька! Сбесилась! Ест левой рукой… на собак кидается… того и гляди кусаться начнёт…

– Ничего у него нет! А ещё дворняга называется!

Разочарованная Танька слезла с Барбоса, поправляя съехавшую на нос шапку. Барбос, скуля и поджав хвост, ринулся к тёте Зине, в подсобку.

– О! Может, у этой поискать… проходимки…

На школьном заборе, ничего не подозревая и намывая морду мягкой лапой, мирно устроилась незнакомая лохматая кошка…

Весь оставшийся день, до темноты, мы носились по району за кошками, котами и собаками всех мастей и пород. Мы подкарауливали их в переулках и подворотнях. Сгоняли с деревьев, карнизов и крыш сараев. Бросались на них с дикими воплями. Потом с такими же воплями убегали прочь. Прохожие ругались и грозились вызвать милицию. Мы не обращали на прохожих внимания. Мы их в упор не видели, этих прохожих. Потому что перед глазами у нас были только морды, лапы, хвосты и шерсть, шерсть, шерсть… очень много патлатой, лохматой, облезлой, кудрявой, гладкой, длинной, стриженой и сбившейся в огромные нечёсаные колтуны шерсти…

Я бегала по подворотням вслед за Танькой и совершенно не понимала, что происходит, куда мы всё время бежим и зачем нам нужны чужие блохи.

– Где же они? Где же блохи? – причитала Танька, копаясь в шкурах добытых нами животных. Шкуры вырывались и норовили вцепиться Таньке в нос.

Она и у меня в голове пыталась поискать:

– Может, хоть у тебя блохи завелись? Или клопики какие?

– Совсем спятила? У себя ищи!

– У меня дома только таракан, – тяжело вздохнула Танька. – Васей зовут. Придётся сшить ему пальтишко.

– Таракану – пальтишко?!

– И шарфик связать. Крючком. Как бабушка учила.

– Ты, Тань… – я как-то за неё совсем испугалась, за её и без того некрепкое здоровье. – Может, тебе отдохнуть… поспать… врача, может…

– Какого врача?! – вконец разозлилась Танька. – Блох-то нет! Да и ковать я, если честно, совсем не умею…

– Ковать?!!!

– Как же я кого-нибудь подкую, если у меня нет молотка?

Ха! Ха! Ха! Только теперь я поняла, в чём тут, собственно, дело. Танька, видите ли, вознамерилась подковать блоху! Она и левшой только потому и заделалась…

Две недели назад Елена Павловна принесла в класс книжку. Хорошую книжку, хоть и очень старую и зачитанную почти что до дыр. И написано в ней было про древнюю старину – когда на Руси всем цари заправляли. И ещё про то, как наш русский мастер Левша английскую блоху подковал, и тем самым англичанам нос-то и утёр!

– Вот так книжка! Вот так Левша! – целый день причитала после этого Тань-ка. – Это ж надо! Блоху! Одной левой!

Танька так этим Левшой восторгалась и восхищалась, будто он не простой тульский оружейник был, а принц на белом коне.

– Как думаешь, в библиотеке есть эта книжка?

До этого она и дорогу-то туда не знала. Что дорогу, она само слово «библиотека» произнесла, по-моему, первый раз…

Ну а потом, видно, начиталась, выучила наизусть и вон чего о себе возомнила! Мол, ничем она этого Левши не хуже. И если надо будет, и блоху подкуёт, и коня на скаку остановит, и в горящую избу…

Горящей избы, слава богу, не было. Зато в голове у Таньки после этой книжки заполыхал настоящий пожар. Взбрендило ей, видите ли, что стоит только начать всё делать левой рукой, как прибавится у неё всяких умений и способностей, доселе невиданных. И решила она переделаться из правши в левшу всем на зависть.

– Мы, левши… – повторяла она теперь по сто раз на дню. – Мы такие… не то что вы, правши… Нам и учиться-то совсем не надо. Потому что у нас ума и так хоть ложкой черпай, хоть половником! В нас больше уже и не помещается, уже из ушей ум лезет. А уж всяких талантов и гениальных способностей…

Что-то я этого за Танькой никогда не замечала, в смысле ума и способностей. Хотя совсем бесталанной её тоже назвать нельзя. Только талант у неё какой-то… своеобразный, что ли. Во всяком случае, на уроках в школе он неприменим и совершенно бесполезен.

– А хочешь, тоже будь левшой, мне не жалко, – всё-таки добрая у Таньки душа, ничего для друзей не жалеет. – Давай я тебя научу.

Я левшой быть совсем не хотела. Как-то привыкла обходиться правой рукой. Я вообще не люблю перемены.

– Ха! Правой рукой каждый дурак может… А ты попробуй левой… Что, слабо?!

Так и получилось, что взяла она меня на «слабо» и в это дело втянула. Даже и не знаю, как я поддалась. Сколько раз зарекалась не связываться с Танькой, не идти на поводу её сумасшедших фантазий…

– Ты правую руку в карман засунь и держи там, не высовывай, – давала мне ценные советы Танька. – А если высунется, ты её хлоп!!!

– Ай!!!

Танька больно шлёпала меня по правой руке, которая так и тянулась взять ручку, или карандаш, или ложку во время обеда.