Описание послевоенных боев германских войск и фрайкоров. Вывод войск с Востока

Петлюровский военный состав длиной в 400 м обгонал нас с одной из сторон. С поезда по нам стреляли. Так как поезд вскоре после этого застрял на одной станции, он был быстро захвачен нами[127], а петлюровский экипаж бежал. Установленные на поезд две батареи германской полевой артиллерии нами были приведены в негодность: мы забрали или разбили замки. Мои солдаты переоделись в теплое зимнее обмундирование цвета хаки, подбитые мехом жилеты и прочные сапоги из запасов захваченного поезда, и немало радовались этому, ведь наши мундиры были слишком тонки и изношены. И в приподнятом духе мы пошли дальше! Однако последовали дурные дни. Бесчисленные повозки и сани стали ломаться. Одно орудие проломило прогнивший деревянный мост через заболоченную речку и, несмотря на все попытки его вызволить, безнадежно застряло.

Наконец, трудности перехода стали настолько велики, что я с тяжелым сердцем должен был решиться уничтожить мои минометы. Стволы были взорваны и затоплены в болоте.

В конце января 1919 г. при сильном морозе мы в итоге подошли к району бывшей позиционной войны. На полосе шириной примерно в 60 км только окопы, колючая проволока и брошенные блиндажи, ни одного дома, ни одной крыши далеко вокруг! Последний бивак в ледяной январской ночи, в районе блиндажей, в которых ютились бедные крестьянские семьи, зараженные сыпняком, пытавшиеся отыскать свои разрушенные села.

Несмотря на всю опасность заражения, мы в этой суровой зимней ночи часами пытались отогреться и спастись от ветра в переполненных, населенных крестьянами укрытиях, чтобы посменно, порой выходя на жалящий воздух, постоять между замерзающими, верными лошадьми, которые пытались заснуть там, снаружи на морозе, понурив головы.

В утренних сумерках следующего зимнего дня в приподнятом настроении последний усиленный переход сквозь безотрадную зону проволочных заграждений и брошенных блиндажей. Вечером мы добрались до края этой зоны холода и опустошения, в спасительную округу Ковеля, где железные дороги все еще были в руках немцев. За счет волевого усилия, сохранив порядок и поддерживая товарищество и дисциплину, удалось с оружием в руках прорваться в Германию.

Там ко мне вновь присоединилась часть полка, которую увлекла с собой на марше 4-я кавалерийская бригада.

После кратких дней ожидания при сильном морозе до –20 по Реомюру кавалерийский стрелковый полк был отправлен по железной дороге в Алленштейн в Восточную Пруссию. С оружием в руках, сохранив конский состав в хорошем состоянии, полк въехал в драгунские казармы».

67 человек из полка вступили в Ковеле в 41-й добровольческий батальон.

5-й эскадрон 4-го гусарского полка продолжил марш на Бельск, где соединился со своим полком.

У основных сил отряда, группы Ломана, марш при переменчивой погоде, очень сильном морозе, а часто – и проливных дождях, проходил примерно так же, как и у группы Альтена. Дороги или покрылись, словно зеркалом, коркой льда, или же стали непролазными из-за грязи. Группа, не встречая противника, через Медвин во второй день Рождества прибыла в Рокитно к востоку от Белой Церкви.

По дороге, как и в 1-й кавалерийской бригаде, одна делегация штаба 27-го резервного корпуса, сопровождаемая петлюровским офицером, попыталась всеми средствами уговорить отряд отправиться в Белую Церковь для погрузки на транспорт. Однако командование отнеслось ко всем уговорам, даже сулившим хорошее снабжение, с недоверием. Группа продолжила свой марш даже через места, бывшие рассадниками самых отъявленных грабителей, но петлюровцы так и не решились атаковать. Намерение 27-го резервного корпуса стянуть отряд к Фастову, чтобы за счет его присутствия вместе с восточнопрусскими кавалерийскими полками оказать давление на украинцев, оказалось излишним, поэтому последовал второй приказ всем находившимся в районе Фастова частям для отправки железнодорожным транспортом в тыловые районы для охраны железной дороги. Так как это наверняка привело бы к разоружению отдельных транспортов, подполковник фон Эбнер 31 декабря, твердо желая лучше погибнуть, чем позволить себя разоружить, принял решение позволить идти дальше в Голобы.

Приказ выступить маршем, как написано в боевом журнале 434-го пехотного полка, был встречен с «большим ликованием». Удалось удачно обойти крупные украинские гарнизоны Фастова и Белой Церкви. Слухи о сосредоточении фантастического количества петлюровских войск не оказали влияния ни на командиров, ни на войска. И все же для отряда было большим облегчением, когда 4 января у Романовки удалось объединиться с кавалерийской дивизией Хая[128] и теперь уже продолжить марш вместе с ней. Повторная попытка штаба 27-го резервного корпуса – сподвигнуть целую дивизию для отправки в тыл – была отклонена командирами и солдатскими советами тех частей, где таковые имелись.