Опиум интеллектуалов

Оглянемся на несколько веков назад, во времена возникновения философии имманентности и начал современной философии. Все виды идеологии, которые за последние несколько десятков лет овладели воображением народных масс и мыслящих людей, ретроспективно обнаруживают простую структуру с некоторыми направляющими идеями.

Оптимизм левых сил возник при поддержке сильного чувства: восхищение властью разума, уверенность, что наука вместе с промышленностью перевернут порядок коллективных сообществ и условия жизни каждого человека. Стремление предков к братскому единению объединяется в вере в позитивное знание, которое поочередно или одновременно вдохнет жизнь в национализм и социализм.

Свобода поиска, поддержанная против ортодоксальности церкви, равенство воинов, утверждаемое огнестрельным оружием на поле битвы, подтачивают здание традиционных иерархий. Будущее будет принадлежать свободным и равным гражданам. После бури, разрушившей самое мрачное сооружение аристократической Европы, после падения французской монархии революционные страсти, помноженные как на грандиозные успехи, так и на кровавые поражения, разделились на два течения – националистическое и социалистическое.

Призванные защищать родину с риском для жизни, разве были не вправе приближенные суверена требовать такое государство, которое принадлежало бы им по праву, а также правителей с внятным языком? Историки, философы и романисты, настаивающие на особенностях коллективных душ или на праве народов располагать своей судьбой, восприимчивых к неосознанному творению веков или сплоченности античных городов-государств, будут выбирать национальные теории. Может быть, они преувеличили, оправдывая свои национальные страсти, либо близкие племенным страстям, либо вдохновленные мечтой о свободе. Начальная школа и призыв на военную службу делали в конце концов архаичным разумное администрирование, принятое несколькими нациями потому, что оно было чуждым каждой в отдельности.

По обе стороны железного занавеса национальные чувства все еще сильны. В странах народной демократии ненавидят русское доминирование. У французов легко вызвать раздражение против американской «оккупации». Европейское Оборонительное сообщество было признано нецелесообразным, поскольку оно транслировало наднациональной организации некоторые функции суверенитета стран, входящих в него. Активный коммунист строго следует инструкциям из Москвы. Он игнорирует военные события 1939–1940 годов, присоединяется к Сопротивлению в 1941 году, но партия заполучила миллионы новых членов в тот период, когда интересы Франции совпали с нуждами Советского Союза.

Национальное чувство остается и должно оставаться связующей основой коллективных сообществ, тем не менее националистическая идеология в Западной Европе была осуждена. Идеология предполагает, по-видимому, систематическое формирование фактических интерпретаций, желаний, прогнозов. Интеллектуал, желающий считать себя, по сути, националистом, должен толковать историю как перманентную борьбу государств-хищников или пророчествовать мир между независимыми нациями, уважающими друг друга. Сочетание революционного национализма и макиавеллистской дипломатии в доктрине Морраса не могло бы сохраниться при ослаблении европейских государств.

И, конечно, необходимо, чтобы правители умели постоять за интересы и права страны против посягательств со стороны сильных и наглых союзников. Можно ли восхищаться преходящим величием сообщества, если оно не в состоянии иметь свою оборонную промышленность? В общей сумме военных расходов атлантического альянса американский вклад в оборонный бюджет составляет три четверти. Изоляция, нейтралитет, межблоковые игры иногда бывают возможными, но они всегда легитимны, они не дают повода для идеологических преобразований. В нашем веке человеческий закон не позволяет иметь в качестве руководящих кадров нацию второго порядка.

Соединенные Штаты и Советский Союз могли бы обладать гордостью для доминирования в мире и волей для завоеваний. Национализм этих стран отличается от национализма европейских стран, связанных с родной землей, культурой и языком. Гражданство в царской и советской России напоминает гражданство Соединенных Штатов, где проживают люди разных рас, цветов кожи и различных языков. Предрассудки, связанные с цветом кожи, тормозят достижение неграми равенства, обещанного американской конституцией. Но, если чернокожие не прислушиваются к коммунистическим призывам, причина этого – то самое главное обязательство, записанное в конституции. За пределами Соединенных Штатов, за исключением последних нескольких лет XIX и в начале ХХ века, не признавали европейский тип капитализма с его желанием экспансии и перманентной борьбой государств. Гражданство вносит меньший вклад в культуру, вросшую своими корнями в историю, чем приобретенный образ жизни.