Опиум интеллектуалов

Либеральная, социалистическая, консервативная и марксистская идеологии – наследники того века, когда Европа уже знала множество цивилизаций, но не сомневалась в универсальности своего послания. Сегодня на всех широтах возникают заводы, парламенты, школы, приходят в движение народные массы, власть берут интеллектуалы. В результате Европа побеждает и уступает свою победу и мятеж своим рабам, колеблется признать, что ее идеи завоевали мир, но не сохранились в той форме, в которой они существовали в дискуссиях в учебных заведениях и на форумах.

Пленники марксистско-ленинской ортодоксии, интеллектуалы Востока не имеют права утверждать очевидные факты: индустриальная цивилизация имеет многочисленные свойства, среди которых ни история, ни разум не принуждали к радикальному выбору. Западные интеллектуалы иногда сомневались в признании противоположного смысла: без свободы поиска, без индивидуального предпринимательства, инициативного духа торговцев и промышленников эта цивилизация, может быть, и не возникла бы. А нужны ли те же самые добродетели, чтобы воспроизводить или развивать эту цивилизацию? Странный век, в котором можно совершить путешествие вокруг Земли за сорок восемь часов, но в котором главные действующие лица драмы вынуждены, на манер героев Гомера, издали обмениваться оскорблениями.

Индия не может брать пример ни с сегодняшней, ни с Европы 1810 года. Предположим, что доход на душу населения и распределение трудовых ресурсов в Индии 1950 года были такими же, как в Европе полтора века назад, а фазы экономического развития не будут однородными. Индия заимствует технические новинки, вместо того чтобы изобретать их, она получает идеи, приемлемые для лейбористской Англии, она использует рекомендации современной медицины и гигиены. Рост населения и развитие экономики в Азии ХХ века не будут соответствовать Европе XIX века.

Выделяя подробности экономической и политической эпохи, стоит обратить внимание на то, что политика восточных стран также зависит от собственных традиций каждой нации, каждой культурной сферы. В свободном мире диспуты проводятся по горячим следам. На первом этапе создается система институтов, которая на Западе стала завершением демократического творения. В XIX веке в Париже законным образом заявили о всеобщем избирательном праве и парламентском суверенитете. Веками государство упрочивалось монархией, а нация выковывалась общественной жизнью. Класс интеллектуалов, увлеченный состязаниями в красноречии, стремился влиять на власть. Жители Запада были правы, когда верили, что их парламенты – расположенные амфитеатром или имеющие прямоугольную форму – пройдут по планете таким же победным маршем, как автомобили или электричество. И они были бы неправы, если бы приписывали идеологиям, прославляющим эти институты, универсальное значение.

Теория должна и может перечислять обстоятельства – мощь национального единства, напряженность дискуссий о языках, религиях или партиях, интеграция или роспуск местных сообществ, возможности политических элит и т. д., которые в каждой стране определяют шансы на парламентский успех. Предпочтения, которые выражаются в методах политических или экономических учений, остаются правильными до тех пор, пока при этом не забывают о границах и неопределенности. Свободный мир совершил бы большую ошибку, если бы решил обладать единственной идеологией, похожей на марксистско-ленинское учение.

Сталинская технология, по крайней мере на первом этапе, может быть применена повсюду, где партия благодаря русской или национальной армии захватывает государство. Ложная доктрина вдохновляет на успешные действия потому, что это действие определяется тактическими причинами, основанными на полувековом опыте.

Ошибка доктрины проявляется при отвращении многих к такому псевдоосвобождению. В Восточной Европе коммунистические режимы не были способны к самостоятельному удержанию власти без помощи Красной Армии. Со временем национальные особенности – фаза экономического развития, традиции – вновь проявляются в рамках советского мира. Распространение коммунистической власти доказывает истинность доктрины не больше, чем завоевания Магомета доказывали истинность ислама.

Советский строй не является жертвой своих ошибок. Их жертва – это Запад. Идея правительства, основанного на дискуссиях, с согласием или с компромиссами, почти идеальна, практика выборов или ассамблей тоже базируется на опыте. Если такую практику вводить без учета особенностей страны, то эксперимент может окончиться неудачей. Однако неудача демократического опыта отнюдь не скрывается организацией террора и энтузиазма, в один прекрасный день она выявится и приведет к деспотизму.

Ни одна интеллигенция не страдает так, как французская, от потери универсальности, никакая так упорно не отказывается от собственных иллюзий, ни одна не заслужит такого, когда узнает об истинных проблемах Франции.