Оплаканных не ждут

Шнур был сплетен, по всей вероятности, из синтетического волокна и несомненно обладал большой прочностью. Но кому и для чего с риском для жизни нужно было прикреплять его к корню дуба над пропастью? Случайно ли было то, что именно в этом месте сорвался в пропасть старый лесник? И наконец, когда прикреплен этот шнур — до гибели лесника или после? Это были только первые вопросы, которые сразу пришли в голову Карабетову и Арбаняну. А за этими вопросами могло скрываться еще множество других, которые немедленно встанут перед ними, как только будет найдет ответ хотя бы на один из трех верных.

— Как ты его заметил, Джамбот, — спросил Карапетов, — этот обрывок шнура?

— Я помнил, старый Мирзабеч любил этот дуб. Он часто сидел под ним вот здесь, — медленно сказал Чжамбот. — Сидел и думал. Я тоже стал приходить сюда и отдыхать после обходов. Я знал, почему Мирзабеч сидел и думал всегда именно здесь. На той стороне, где вот тот белый камень, он был ранен в сорок втором, попал в плен. Под этим камнем похоронены его друзья.

Здесь ему хорошо было думать о прошлом. Тихо и спокойно. А на той стороне — горы и дорога. Через перевал. Сегодня утром я сидел здесь и тоже думал. Каким образом Мирзабеч мог сорваться вниз? Что, если он не лез на дерево, а просто что-то уронил, сидя вот так на этом камне, а потом нагнулся, постарался достать и не удержался на скользком камне. Я лег на камень, хотел представить, как это могло произойти, и увидел внизу вот этот обрывок. Я мог бы позвать кого-нибудь из лесхоза и попросить помочь достать его. Но потом решил послать сына за кем-нибудь из вас. Я думал, так будет лучше…

— Очень даже правильно, — сказал Карабетов. — Спасибо. И прошу тебя пока никому об этом ни слова.

— Я потому и послал сына, — сказал Джамбот, — что не хотел, чтобы знал кто-то еще. А теперь я пойду. Мне надо увидеть Мерем, прежде чем она уйдет в лесхоз. Я дойду до дома и вернусь. Если буду нужен — пойдете по той тропинке: или встретите меня на ней или найдете около дома…

Когда он ушел, Арбанян, продолжая рассматривать находку, сказал:

— Очень похожа на обрывок стропы парашюта. Вы не находите?

— Что ж, и это возможно, — ответил майор, — сейчас на стропы идут самые различные материалы. Но, пожалуй, самое интересное — каким образом этот обрывок очутился над пропастью, да еще привязанным к корню?

— Во всяком случае, не для того, чтобы помочь кому-то опуститься в пропасть, — сказал Арбанян. — Сам шнур выдержал бы и два человеческих тела, но корень, посмотрите, переломился бы и от тяжести ребенка. Но для того чтобы завязать этот узел, кому-то надо было спуститься вниз — как мне, предположим. Значит, человек этот был не один… Или у него была веревочная лестница, которую он мог прикрепить к стволу дуба, а потом спуститься по ней вниз.

— Для чего? — задумчиво произнес Карабетов. — Вот что для нас сейчас самое главное. У вас есть хоть какие-то соображения на этот счет? Лестница, канат, на котором тебя спускают в пропасть… И все это только для того, чтобы завязать узел на отростке корня? Посмотрите, — он показал на концы шнура, — это же следы ножа. Значит, шнур был значительно больше. И когда он выполнил свое назначение, его обрезали.

— Вы хотите сказать, что к нему было что-то привязано? Что корень был использован… вместо тайника?

— А почему бы нет? — Карабетов подошел к самому краю обрыва. — Посмотрите, при нормальном положении человека, стоящего у самого края обрыва, ему ровным счетом ничего не увидеть. Не увидишь ничего даже тогда, когда нагнешься до критического предела. И только, когда лежа на самом краю заглянешь вниз… Но кто и зачем это станет делать? Если на конце этого шнура находился какой-то сверток, то его нельзя было бы заметить ни отсюда, ни с той стороны ущелья. Так что тайник отличный… но… есть одно но. Слишком сложен к нему доступ. И слишком рискован. Впрочем, вот если бы… — Он вдруг быстро подошел к стволу дуба, еще раз заглянул вниз и посмотрел на Арбаняна. — Послушайте, тот корень внизу какого размера?

— Размера? — Арбанян на мгновение задумался. — Он достаточно спутан, но если вытянуть отросток… Метра два с половиной будет.