Оплаканных не ждут

— Я не виню тебя в этом, — сказал старик. — Я верю тебе, ты не был трусом. Но кому нужна твоя храбрость на чужой земле, кто оценит ее, кто скажет тебе за это спасибо? И скажи, разве твое сердце не там, не в своем ауле, где тебя знает каждый человек, где ты помнишь каждый камень? Здесь на чужбине только твое тело. Душа твоя там. Я родился уже здесь, на чужой земле, а я самый старый в нашем ауле. Но ты! Ты не сможешь остаться жить с нами. Тело не может быть без души. Не сердись за то, что я тебе это сказал. Я сказал правду.

Тагир встал.

— Спасибо. Я не сержусь. Завтра утром я ухожу.

— Не забудь передать привет родной земле, — крикнул ему вслед старик.

Тагир ничего не сказал Ахмету о своем намерении покинуть аул на следующий день. Но утром, когда первые лучи солнца только легли на плоские крыши глинобитных саклей, он поднялся и, поблагодарив еще не совсем проснувшегося хозяина за гостеприимство, отправился в путь. Зульфия успела только сунуть в руки небольшой сверток с лепешками и сыром. Но куда направляться теперь? Возвращаться обратно в Бейрут? Там уже, кажется, им было испробовано все. Да и пропустят ли его теперь так легко через границу? Ведь по эту ее сторону он попал, по-видимому, только потому, что пограничник отлично знал Ахмета и Зульфию. Не испытать ли теперь счастья в Дамаске? Ведь оттуда не так трудно поездом попасть в Бейрут и в любой другой порт на побережье.

Но на проезд автобусом до Дамаска у него не хватало денег. Пока он ломал голову, как быть, подошел автобус. На этот раз он был почти полон. Шофер посмотрел на него и спросил, собирается ли он ехать? Тагир ответил по-адыгейски, что у него не хватает денег.

К его счастью, шофер тоже оказался адыгом. Он махнул рукой и сказал:

— Садись вон туда, в конец.

Так Тагир очутился в Дамаске. Здесь он попытался узнать, где находится та стройка, о которой ему говорили в ауле. Оказалось, она была все-таки довольно далеко и добраться туда с теми грошами, которые остались у Тагира, нечего было и думать. Вот когда он пожалел, что из ложной стыдливости не обратился за помощью к Ахмету и всем жителям гостеприимного аула и не рассказал им о себе всю правду, как сделал это перед стариком.

Но что-то надо было делать. Прежде всего, конечно, заработать на дорогу туда денег. Целый день он ходил по галдящему базару, пытаясь хоть кому-нибудь предложить свои услуги, как носильщик. Но все было тщетно. Вечером совершенно обессиленный и потерявший всякую надежду, он хотел только одного: забыться где-нибудь в укромном уголке тяжелым сном. И вдруг ему показалось, что в значительно поредевшей базарной толпе мелькнула удивительно знакомая ему фигура. Он бросился вперед, пытаясь разглядеть ее, но она пропала так же неожиданно, как и возникла. Он прошелся несколько раз мимо уже почти опустевших рядов и вдруг в самом конце базара у входа в кофейную снова увидел ее. Человек был худ, заметно сутуловат, и, когда он, спускаясь по ступенькам кофейной, на мгновение повернулся к Тагиру в профиль, последний понял, что не ошибся. Как это ни невероятно, это был Сергей. Человек, с которым они расстались много лет.

И Тагир, не теряя ни минуты, бросился ко входу в кофейную…

Все эти воспоминания прошли перед Тагиром почти за несколько минут, когда он в лесу, укрывшись за валуном, прислушивался к удалявшемуся голосу певца. Наверное, если бы тогда на базаре кто-нибудь сказал ему, что он в самом скором времени будет лежать на родной земле, в каких-то нескольких десятках километров от своего аула, он бы этому ни за что не поверил. А сейчас ему уже не верилось, что когда-то это все было: и базар в этом далеком городе, и он, бегущий через почти опустевшую площадь к крутым ступенькам, ведущим в тесную и полутемную восточную кофейню…

Но теперь уже не было времени для воспоминаний. В лесу пока тихо и спокойно. Надо этим воспользоваться и выходить скорее к дороге.

Но прежде он должен выполнить одно задание. Оно было крайне простым, и в нем не было ничего преступного. Тагир пощупал карман куртки. Металлическая коробочка, величиной не более спичечной, лежала на месте. Надо было только найти этот дуб. Тагир отлично помнил поляну, на которой он стоял. Если пройти напрямик, до нее можно добраться не более чем за десяток минут. А там пусть этой коробочкой занимается тот, кому это предназначено. Ему уже до этого не было дела. Потом он будет свободен. Совершенно свободен. И начнет другую жизнь. Такую, какую он хочет.

Сергей сказал — напиши сразу же. И он это сделает немедленно, как только для этого представится возможность. Они уедут вместе…

Где он сейчас? Может быть, в каких-нибудь десятках километров от Тагира. Как жаль, что за неделю до отъезда им так и не удалось обменяться и парой слов. Да и те встречи, которые были раньше, никогда не проходили без свидетелей.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ