Оплаканных не ждут

Утром, расплатившись с хозяйкой, которая опять его ни о чем не спросила, он снова пошел в парк. Он шел туда, потому что свежий воздух и зелень действовали на него как-то умиротворяюще, здесь мысли его становились спокойней. А ведь он до сих пор так и не решил, что делать дальше. И вдруг здесь он и увидел Сергея. Тот сидел на скамейке и просматривал свежую газету. Потом, когда Сергей в свою очередь увидел Тагира, глаза его расширились. Он молча встал и не спеша пошел в тенистую аллею. Спустя некоторое время Тагир последовал за ним.

— В чем дело? — тихо спросил Сергей, приостанавливаясь. — Почему ты здесь?

Тагир обернулся. В этом углу парка было совершенно безлюдно Рядом в полуокружье кустарника стояла скамейка. Он показал на нее и так же вполголоса сказал:

— Садись. И слушай, и ни в чем меня не переубеждай, я сделаю так, как решил.

И он рассказал все — и о Джамботе, и о встрече с сыном, и о том, какой выход из создавшегося положения он для себя уготовил.

Сергей молча слушал, ни разу не перебив его ни одним словом. И когда Тагир закончил, ответил не сразу.

— Кое в чем ты прав, — наконец сказал он. — Мне вся эта грязь тоже надоела. Но почему надо обязательно так кончать? Мы можем просто порвать с прошлым и начать новую жизнь. Честную жизнь. Может быть, на нас никто не обратит внимания.

— Это хорошо для тебя, — Тагир покачал головой. — Ты можешь рискнуть. А я не имею права. Ты забываешь о сыне. Что будет с ними, если меня все-таки разоблачат? Если меня возьмут, все равно установят мою личность. И потом, — он горько усмехнулся, — имею ли я право на жизнь?.. Пока я скитался за рубежом, подличал и лакействовал, люди здесь вырастили моего сына, дали ему образование, сделали его настоящим человеком. Он горд и счастлив своей жизнью. У него жена, сын, а я, его отец… Нет, Сергей, этот страшный камень всегда будет давить мою душу. А ты поступай, как думаешь…

— Может быть, ты и прав, — снова после небольшой паузы произнес Сергей. — Слишком поздно мы над всем этим задумались. Ну, что ж, — он усмехнулся, — лучше поздно… Но прежде, чем уйти, надо увидеть того, кто должен здесь мною руководить. Иначе он сможет просто продать меня, а нам останется неизвестным Если я буду знать его в лицо, — он на это не решится. Мы можем пойти вместе.

— Зачем? — Тагир пожал плечами. — В мои планы это не входит.

— Неужели тебе не интересно знать, какому сукиному сыну мы переданы с тобой в новое рабство? Мы можем сделать так, что он тебя не увидит. В условленном месте я нашел от него записку. Сегодня вечером я его увижу. Это недалеко отсюда в переулке у овощного ларька. Я уже проходил мимо. Ты можешь стоять за деревянной решеткой и все видеть. Согласен? А потом решим вместе, что делать дальше.

Тагир неожиданно для себя кивнул. В конце концов один день для него не так уж много значил.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— Товарищ полковник, — сказал майор Лаукан Карабетов, входя в кабинет, — обстановка начинает проясняться. Если разрешите, я уже могу кое о чем доложить.

— Садитесь, — полковник кивнул головой на кресло. — Прежде всего о том, что предположения не обманули лейтенанта Арбаняна. Не так ли?

— Совершенно верно, товарищ полковник, — майор сел и положил на стол тонкую голубую папку. — Шофер, живущий в домике у реки, действительно вез незнакомого человека. Описание его тоже совпадает с тем, что дали ученые. Сначала он хотел проехать в горы через мост, потом вдруг изменил решение и отправился вместе с шофером обходным путем через райцентр. Во время разговора с ним он назвался работником дорожного отдела из области. Мы проверили и установили, что ни одного работника этого отдела в наших местах вчера не было. Шофер сказал, что этот человек расспрашивал его о некоторых лицах. В частности, его заинтересовал Джамбот, а потом главный агроном колхоза Алкес Хаджинароков. Особенно последний. Он несколько раз переспрашивал, не ошибся ли он и точно ли передает имя и фамилию. Два часа назад этот человек был обнаружен, он выходил из кинотеатра после дневного сеанса. Один. Я думаю, товарищ полковник, что брать его рано. Если сообщение по радио говорило именно о его прибытии, то он рано или поздно свяжется с тем, кому это передавали. И вообще трудно допустить, чтобы он находился в полном одиночестве.

— Вы правы, — сказал полковник. — Пока трогать его не следует. Но глаз не спускайте с него ни на минуту. Но вот то, что его интересует агроном и лесник… Джамботу под пятьдесят. Алкесу не больше двадцати семи. Допустим, он много лет назад знал Джамбота. Но Алкеса… У него есть родные?

— Мать у него умерла, отец погиб на фронте, он с двух лет воспитывался в детском доме. Есть, правда, еще родной дядя.

— По матери? — спросил полковник.

— По отцу, товарищ полковник. По нашим сведениям, он находится в местах заключения. Мы проверили.

— Ну, и что же?

— Все подтвердилось. Ему осталось отбывать еще год. Крупная недостача в магазине, в котором он работал. Заключенный находится на месте.

— Так, — полковник задумался. — С агрономом вы лично знакомы?