Оплодотворенная человеком-волком

— Так вот почему ты помешана на хлопьях, — говорит он, и иногда я забываю, как он неделями наблюдал за мной в мое окно.

— Так просто проще, — говорю я, защищаясь.

Он поднимает обе руки.

— Я сам не очень хорошо готовлю.

— Так кто же будет кормить ребенка? — спрашиваю я, полушутя. Но лицо Расса становится серьезным.

— У меня в планах кулинарные курсы. Когда ее отлучат от груди, я хочу сам готовить детское питание.

Я моргаю. У него уже есть целый план.

— Как ты собираешься, ну, знаешь… — я неопределенно показываю на свою грудь. — Кормить ее?

На мгновение его глаза встречаются с моими, а затем он кивает головой и отводит взгляд.

— Я заказал услуги профессионала, — говорит он, накалывая вилкой остатки спагетти.

Он и с этим разобрался.

— Это, должно быть, стоило тебе кучу денег, — тихо говорю я. И часть, которую я не произношу вслух: для него, должно быть, очень много значит иметь собственного ребенка.

— За деньги счастья не купишь, но они, несомненно, могут приблизить его, — говорит он с кривой улыбкой. Его яркие янтарные глаза снова поднимаются на меня. — Я копил деньги долгое время, и это, вероятно, окончательно меня обчистит. Но оно того более чем стоит.

Вау. Иметь семью так много значит для него.

Когда ужин закончился, я обнаружила, что не хочу уходить, потому что я так хорошо провела время. Детство Расса было чем-то похоже на мое. Он проводил больше времени, заботясь о себе, чем его родители. Он тоже присматривал за своим младшим братом, и ему не удалось побыть маленьким мальчиком так долго, как, возможно, следовало бы.

Но он не обижается на это. Он хочет дать своему собственному ребенку другую жизнь, и это часть того, что движет им.

Это чертовски горячо.

Однако я предпочитаю быть выше своих низменных инстинктов, и когда мы оплачиваем счет, я возвращаюсь к своей машине. Расс понимающе кивает.

— Мы можем повторить это в ближайшее время? — спрашивает он, рассеянно поигрывая брелком.

— Конечно.

— Пообедаем завтра перед тем, как я пойду на работу?

Завтра? Так скоро?

Уф, звучит здорово. Слишком здорово. Я смогу увидеть его снова меньше чем через двадцать четыре часа?

— Я пойму, если тебе нужно больше времени, — говорит он, как будто может читать прямо в моей душе.

— Нет, все в порядке, — к черту все. Как сказала Лизель, я должна делать то, что хочу, а не то, что, по моему мнению, я должна делать. И чего я хочу, так это снова увидеть Расса как можно скорее. — Мы можем встретиться завтра.

— Отлично. Тогда увидимся.

Он улыбается, как маленький ребенок, садится в свою машину и уезжает.



РАСС

Возможно, я слишком сильно давлю на нее, но ничего не могу с собой поделать. Каждое мгновение, проведенное рядом с ней, похоже на встречу с солнцем в темный, холодный день.

Во второй половине следующего дня я забираю Ди из ее дома и приглашаю ее вместе с Бумером пообедать у меня. Я знаю, что на данном этапе просить об этом довольно личное дело, но она все равно соглашается.

Ди резко выпрямляется в машине, когда мы подъезжаем к воротам.

— Подожди. Ты здесь живешь?

Я киваю, вводя код на воротах, и они открываются.

— Я хотел приготовить для тебя сам. На самом деле я могу готовить, просто это не… детские рецепты.

Ди приподнимает бровь, когда мы въезжаем. Она выглядывает в окно.

— Чувак, — говорит она. — Тебе срочно нужно подстричь свой газон.

Я вздыхаю и открываю дверь гаража.

— Я знаю. Это было в конце моего списка.

В ее глазах появляется такое выражение, будто она видит себя садящейся за газонокосилку.

— Тебе нравится работать в дворе? — спрашиваю я.

— Если бы у меня был задний двор, мне бы нравилось в нем возится, — она имитирует стрижку. — Я всегда хотела быть тем парнем, который подстригает живые изгороди в крутые формы. У тебя много живых изгородей.

— Подстриги их в интересные формы, какие захочешь, — говорю я ей. — Объединение домовладельцев и так достаточно жалуется, что значит еще одна жалоба?

У нее на лице появляется легкомысленное выражение, как будто она может просто принять мое предложение. Я надеюсь, что она это сделает. У нее талант к растениям, точно так же, как она умеет ухаживать за всем в своей жизни.

Оказавшись в доме, я бросаю ключи у входной двери и провожу Ди следом за собой.

— Уборная? — тут же спрашивает она, и мне интересно, как долго она продержалась.

— Дальше по коридору, справа, — говорю я, указывая на холл. Она кивает и убегает трусцой, как будто это стало очень срочно.

Пока ее нет, я готовлю апельсиновый сок и чай со льдом, затем принимаюсь за салат. Я обжариваю нарезанный четвертинками инжир, затем достаю гриль, чтобы приготовить куриную грудку, которую специально для этого замариновал на ночь. Когда Ди возвращается, она садится за кухонный столик, чтобы наблюдать, как я готовлю.

Я изо всех сил стараюсь показать себя с лучшей стороны. Я хочу, чтобы она увидела, что я могу со всем справиться, что она не была бы вынуждена готовить и убираться, если бы приняла мое предложение. Если бы она только знала, как долго я приводил это место в презентабельный вид прошлым вечером.