Опоясан мечом: Повесть о Джузеппе Гарибальди

Он всегда что-то выспрашивает, венецианский школяр, с отцом попавший в Америку. Он не видел Везувия, не бывал на юге. Не знает, как описать гибель Спартака, ведь известно только, что он был ранен в бедро и продолжал сражаться, став на одно колено и прикрываясь щитом… Ну, тут Джузеппе что-то знает, и он рассказывает Рафаэлле, как погиб Луиджи Россетти. Пусть так погибнет в незапамятные времена и славный Спартак. Рафаэлле тоскует, что поход Спартака из Рима оставил в стороне его Венецию.

Гарибальди отсылает его в укрытие — что-то пальба усилилась. Не готовится ли приступ? Оставшись один, он вслушивается в перебранку и смех легионеров в траншее и заставляет себя подумать: а что, если они вдруг возьмут и разбегутся. Кто — куда. Может так случиться? Ведь добровольцы. Нет, никогда! Какое-то новое, прозрачное чувство, чему не подыщешь названия, новое братство возникло в рядах Итальянского легиона. Это чувство нельзя отождествить ни с воздухом военной казармы, ни с воздухом храма. И он снова удивляется тому, как сохранилось оно тут, на редутах и в ложементах осажденного Монтевидео. И когда идут в атаку, и когда отсиживаются вот так в траншее, когда дурачатся или хватаются за ножи.

4. Реквием

Волосатые руки с закатанными по локоть рукавами сжимают виски. Глаза прикрыты. Память усталого солдата скачет галопом вдоль всей многолетней бойни. Сейчас Гарибальди не помнит, когда что было. Ни одной даты. Даже года смешались — что было раньше, а что потом. Помнит время суток — ночь, день, рассвет, вечер.

Лодка каноэ при свете полной луны, на корме свисающий в оловянную воду труп месячной давности, и надо раздвинуть тесный тростник, чтобы увидеть, разглядеть…

Спящий с открытым ртом в своей постели пьяный комендант сельского гарнизона, он просыпается, когда Гарибальди уже приставил к его груди пистолет…

Под жарким солнцем поставленный в каре обоз из десятков повозок — это семьи местных жителей, бежавших из пылающего села. В тени повозок босые женщины с нечесаными космами, голодные дети…

Приколотая на столбе, почти неразборчивая на рассвете, страшная записка полковника Эстебеса: «Генерал Гарибальди, наша армия потерпела неудачу…»

В сумерках расстрел пьяного насильника. Прямо над измученным телом девочки…

Туман тает над водой, трупы после морского боя, плавающие в гавани…

Тюфяки сносят в церковь со всего села для ночлега…

Лошади тонут в топком болоте у речки Пантаносо. Да, это у Пантаносо, потому, что речка оправдывает свое испанское название — Топкая…

И как в дождь идут смотреть на редкий трофей — бронзовую пушку, отлитую еще в средние века во Флоренции. Каким путем и когда она попала в Америку? «Смотрите, можно даже прочитать имя мастера — Ченни!..»

И еще сильная бортовая качка, мешавшая вести прицельный пушечный огонь с малого суденышка…

И опустевший городок Виссилак, где на армейских складах нашли кое-какие материалы, брошенные войсками, — и ни души…

Ночная переправа вплавь. Слишком много всплесков, как будто дети купаются. «Тихо! Буду стрелять!..»

Трехдневный поход через болота с рационом — один сухарь на день… Он выскакивает на холм, и с холма виден весь лагерь противника, над ним радуга в полнеба. Группы всадников стекаются со всех сторон…

И самое острое, почти блаженное впечатление минуты, когда в сомкнутом строю, в полном молчании шли со штыками наперевес — и враг побежал. Солдаты Орибе бежали к реке, весь берег был завален брошенными второпях сапогами. И он скомандовал своим: «Патронташи на шею! Вперед!..»

Странно… Память удерживает заросшее щетиной лицо или плеск в воде. И избегает крупных событий. Тех, что войдут в историю войны. Вероятно, нужны десятилетия, чтобы оценить масштабы сражения. Нужно сильно постареть и где-то на покое… Придет ли это время?

Но есть «Журнал боевых действий». В нем больше имен и дат. И кто когда погиб и где могила. Полковник Франческо Анцани день за днем заполняет каллиграфическим почерком приходо-расходную книгу, которую прихватил с собой из городка Сальто. Когда его там нашел Гарибальди, он отдыхал от войны, служил приказчиком в лавке. Иногда Гарибальди заглядывает в разлинованные страницы конторской книги — там в кратких записях история Итальянского легиона.

«Сражение при Трес-Крусесе. Убит полковник Нейра, он слишком увлекся в атаке и оказался один в расположении неприятеля. Тогда наши ребята, тесня солдат Орибе, сбросили их с высотки и завладели телом командира. Слава героям!»