Оппенгеймер. Альтернатива

Мы пришли к выводу, что Оппенгеймер вполне лояльный гражданин. Однако мы не смогли столь же однозначно заключить, что восстановление допуска доктора Оппенгеймера явно соответствовало бы интересам безопасности Соединенных Штатов, и поэтому не рекомендуем этого делать.

Мы считаем, что поведение доктора Оппенгеймера в прошлом и настоящем и его связи отражают серьезное пренебрежение требованиями системы безопасности.

Мы считаем, что его отношение к программе создания водородной бомбы вызывает тревогу и сомнения в том, что его дальнейшая причастность к ней будет четко соответствовать интересам безопасности страны.

Мы с сожалением пришли к выводу, что доктор Оппенгеймер в нескольких случаях был не совсем откровенен в своих показаниях перед Советом.

– Что ж, – сказал Оппи, обмякнув на диване и судорожно дыша, – вот и все. Не с громом, а со всхлипом.

Китти притянула его к себе, и он положил голову ей на плечо.

– Сучьи дети, – сказала она, и он кивнул; слышно было, как щетина прошуршала по шелку блузки. – Мало того что они гнусно обошлись с тобой, но так оскорбить меня… – Она немного помолчала и повторила: – Сучьи дети.

Оскорбить ее… Да, да, они совершили столь же непростительный поступок, как и он. Заставить его рассказывать о взаимоотношениях с Джин прямо перед находящейся здесь женой! Варварство!

Китти было больно от того, что инквизиторы издевательски выставили напоказ то, что они старательно прятали даже от самих себя, но он знал, что еще хуже для нее было осознание того, что пришел конец и ее известности, и ее близости к сильным мира сего.

Он закрыл глаза, но все равно перед ним маячили призраки былого, а потом все поле зрения заполнил трепетный образ Джин – скорбной, изможденной и одинокой.

Глава 46

Я лично считаю, что наш отказ доктору Оппенгеймеру в секретном доступе станет черным пятном на гербе нашей страны.

Вард Эванс,

из особого мнения к заключению Комиссии по благонадежности по делу Оппенгеймера

Эдвард Теллер глубоко вдохнул горный воздух. Ничто не могло сравниться с сухим, с цветочным оттенком, летним ароматом Лос-Аламоса, особенно после долгого перелета из Сан-Франциско и поездки по пыльной дороге из Санта-Фе. О, его дом в Ливерморе, где он сейчас работал, был намного лучше, чем квартира, которую они с Мици занимали здесь, но все же на протяжении трех лет напряженного умственного труда здесь был его дом, и он с радостью возвращался туда. Мици тоже приехала, оставив одиннадцатилетнего Пола и не по годам развитую семилетнюю Венди с семьей Эрнеста Лоуренса. О, сколько же народу из старой компании приехало на эту встречу! Ему не случалось бывать на встречах выпускников будапештской школы, но это собрание через девять лет после «Тринити» походило на триумфальное возвращение домой.

Они остановились в гостевом домике: квартиру, где они жили во время войны, сейчас занимал кто-то другой. На сегодня был намечен пикник на северной террасе Фуллер-лодж, и ему не терпелось повидать старых друзей.

Безоблачное небо было густо-голубым, что свойственно большим высотам. Под навесами были расставлены длинные столы с мисками салатов в мексиканском стиле и блюдами с изысканными десертами. Пара незнакомых Эдварду молодых людей хлопотала возле барбекю, подавая гамбургеры и хот-доги. Что ж, через столько лет не могло не появиться много новых для него лиц, но он был уверен, что большинство из этой молодежи знает, кто он такой. Он, конечно, отдавал себе отчет в том, что брови у него… приметные.

Но были тут, естественно, не только незнакомцы. Вот, например, Роберт Кристи, канадский теоретик – тот самый, который подтвердил предположение Эдварда о том, что ядро имплозионной бомбы должно быть твердым шаром, а не полой сферой, как предлагали поначалу. Первое время после войны, когда жилье было трудно найти, Кристи и его жена жили в Чикаго в одном доме с Эдвардом и Мици.

Эдвард бодро зашагал к нему:

– Боб!