Оппортунистка

На этот раз я действовала первой. Я шагнула к нему, сокращая расстояние. Он посмотрел на меня. Его руки легли мне на талию – и одним плавным движением он развернул нас обоих, впечатывая меня спиной в стену. Он пытался закрыть нас от любопытных зевак, которые вышли на крыльцо. Я почти исчезла за его спиной, но все еще слышала насмешливые и удивленные восклицания.

Этот поцелуй отличался от предыдущего. Мы целовались раньше – так что в этот раз не было ни сомнений, ни смущения. Его рот вытворял с моим такое, от чего мысли неслись вскачь. Я тяжело дышала, когда он отстранился. Спиной и плечами я чувствовала вибрацию музыки в доме. Рассмеявшись, Калеб провел ладонями по моим волосам, дергая за посеченные кончики.

Я все еще прислонялась к стене, гадая, не подведут ли меня ноги, если я от нее оторвусь. Дверь открылась, выпуская наружу шум вечеринки.

– Пойдем, – сказал он, беря меня за руку. – Хочу снова увидеть, как ты танцуешь.

Влюбленность накрыла меня стремительно и со всей силы, как апперкот Тайсона. В один момент я просто наслаждалась компанией Калеба, а в следующий – уже не могла без него жить. Мы виделись каждую свободную минуту, даже если только ради быстрого голодного поцелуя перед занятиями. Когда наши оценки начали ухудшаться, мы установили границы: не говорить по телефону после наступления темноты, не встречаться в будни, кроме как в обеденный перерыв. Большую часть времени мы нарушали наши же правила сразу после их установки. Находиться с ним в разлуке было невыносимо. Он был моим наркотиком. Его всегда было мало, и даже когда мы были вместе, я уже предвкушала нашу следующую встречу.

Мы казались счастливее прочих парочек, как будто перманентно застряв в состоянии блаженства: мы улыбались даже во сне. Калеб научил меня дурачиться – что-то, чего я не делала ни в юности, ни когда повзрослела. Он приносил мне пирожные и размазывал их по моему лицу. Он приглашал меня заниматься каякингом и намеренно переворачивал нашу лодку, чтобы мы оказались в воде.

Однажды его студенческое братство устраивало ночь борьбы в желе, и он убедил меня пойти туда, а потом вызвал на дуэль. Стоя по колено в голубом желе, я бросилась в атаку, собираясь сбить его с ног. Мне повезло, я сумела лишить его равновесия. Мы оба приземлились на спину – Калеб смеялся так сильно, что его смех походил на рыдания. Я любила его всем своим существом. Он показал мне, какая я на самом деле, – я бы никогда не узнала этого без него.

Тем летом я устроилась на подработку в небольшой книжный магазин. Я была единственным работником, кроме владельца, и работала по вечерам, что требовало закрывать магазин около полуночи. Книжный делил парковку с баром под названием «Выстрел», и большую часть времени мне приходилось терпеть свист вслед и сальности от пьяных байкеров, торчавших перед баром. Я ненавидела это. Приходилось сжимать кулаки весь путь до машины на случай, если придется кого-то ударить.

Я работала там уже три недели, когда Калеб приехал меня навестить. Когда он зашел в магазин, лицо у него было красным и напряженным.

– Что случилось? – спросила я, выходя из-за кассы, чтобы обнять его.

Я заглянула через его плечо, гадая, не разозлил ли его кто-то из барных крыс. Они часто грубили посетителям магазина, когда те приходили или уходили.

– Ты здесь одна?

– Ну, тут сейчас несколько покупателей. – Я оглянулась на стеллажи с книгами.

– После смены ты каждый раз идешь к машине одна?

В его голосе слышалось нетерпение. Я не понимала, к чему он клонит.

– Да.

– Ты здесь больше не работаешь, – сказал он тоном, не подразумевающим возражений.

– Что?

Я открыла рот от удивления. Он никогда так со мной не разговаривал.

Он показал на бар снаружи.

– Это опасно. Ты женщина, выходишь совсем одна и выглядишь при этом… вот так.

– Ты хочешь сказать, что я должна бросить свою работу только из-за того, как я выгляжу? – Я подняла бровь и вернулась обратно за кассу.

Он начинал меня бесить.

– Я хочу сказать, что тебе небезопасно находиться здесь одной и потом идти к машине без сопровождения.

– Я способна о себе позаботиться.

Я начала складывать книги, которые нужно было выложить на стенд.

– Ты весишь сорок пять кило максимум, а эти мужчины – очень пьяные.

Я пожала плечами.

Калеб казался сгустком пульсирующей энергии, и от этого я нервничала.

– Я не уволюсь отсюда, – сказала я, упирая руки в бока. – Мне нужно работать. Не у всех из нас есть богатые родители с трастовыми фондами, чтобы выжить.

Его лицо побелело. Он ненавидел, когда кто-то упоминал, что он богат, – особенно я. Он вышел из магазина не прощаясь. Я швырнула в дверь ручку, жалея, что не могу попасть ему в голову.

Позже той ночью, закрывая магазин, я увидела его машину на парковке.

Подойдя к водительской двери, я постучала ключами по окну.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, когда он опустил стекло.

Он пожал плечами. Раздраженная, я пошла прочь.