Оппортунистка

«После того как я получу свое мороженое», – добавляю я мысленно. Калеб озадаченно хмурится, и я ерзаю на сиденье. Он собирается отказаться, заявить, что я странная и сумасшедшая.

– Пожалуйста, – говорю я, закрывая глаза. – Я просто хочу оказаться как можно дальше отсюда…

Подальше от Леа и правды.

– Туда ехать восемь часов. Ты уверена, что хочешь этого?

Распахнув глаза, я яростно киваю.

– Я могу отпроситься на работе. Можно купить все необходимое на месте. Давай просто поедем… пожалуйста.

Он обдумывает это: я вижу, как медленно движется его взгляд – он смотрит на свои руки, на меня, на руль. Потом кивает.

– Ладно. Если ты правда этого хочешь…

Я благодарю бога и улыбаюсь.

– Правда. Спасибо. Поедем сейчас. Прямо сейчас.

– Сейчас? Совсем без всего?

– Ну, мне все равно нечего брать с собой – ты видел мой шкаф. Давай устроим приключение.

Калеб разворачивает машину, и я откидываюсь на сиденье, готовая расплакаться.

«Еще немного, прошу, господи, просто дай мне еще немного времени с ним…»

Дорога разворачивается перед нами, как лакричная конфета-тянучка. Калеб открывает окна, впуская ветер, ласкающий нас своими холодными прикосновениями. Мы оставляем Флориду позади. Оставляем позади мой разрушенный дом и мстительную любовницу Калеба. Я в безопасности… пока что.

– Калеб? – Я касаюсь его руки. – Спасибо.

– Не благодари, – отвечает он мягко. – Это ради нас обоих.

– Ладно, – говорю я, хотя понятия не имею, о чем он. – Эй, давай возьмем мороженое в «Вендис» по пути?

Восьмичасовую поездку в Джорджию мы превращаем в семичасовую. Большую часть дороги мы проводим в уютном молчании. Я все думаю о Леа и о беспорядке в моей квартире. Время от времени я нервно грызу ногти, но Калеб продолжает убирать мои руки ото рта. Я пытаюсь разозлиться на него – моя дурная привычка, – но он не дает поводов придраться.

Я засыпаю. А когда просыпаюсь, Калеба нет. Подняв голову, выглядываю в окно и вижу, что мы остановились передохнуть у обочины. Я снова притворяюсь спящей и жду его возвращения. Слышу быстрые шаги по асфальту: он старается быть как можно тише, пока открывает дверь, чтобы не разбудить меня. Но он не заводит двигатель сразу же. Я чувствую, как он разглядывает мое лицо. Гадаю, решит ли он разбудить меня, чтобы спросить, не нужно ли мне в туалет. Он не будит. Наконец машина гудит, возвращаясь к жизни, и я чувствую касания его руки, переключающей скорости рядом с моим коленом.

Мы прибываем в парк «Тихие воды», когда розоватое солнце только начинает подниматься над горизонтом. Деревья раскрашены осенью в рыжий, красный и желтый. Машина подпрыгивает на дороге из гравия, пока мы едем ко входу. Я чувствую толику вины, когда вижу парк – точно такой же, как в последнюю нашу поездку сюда. С неудовольствием размышляю о том, что кто-то может меня узнать, но отбрасываю эту абсурдную мысль: в последний раз мы были здесь три года назад, и вряд ли те же работники все еще заведуют местом для отдыха, не говоря уже о том, что они видят сотни лиц каждый год. Калеб паркуется перед зданием администрации и выключает радио.

– Здесь холодно, – я издаю смешок, прижимая колени к груди.

Он закатывает глаза.

– Мы в Джорджии, а не в Мичигане.

– И все-таки, – говорю я лукаво, – у нас нет ни одеял, ни теплой одежды. Придется греться друг о друга.

Он удивленно распахивает глаза. Я смеюсь над его реакцией и выталкиваю через открытую дверь.

– Иди! – велю я, показывая на офис.

Калеб чуть не спотыкается, пятясь от машины в притворном изумлении, а потом разворачивается и забегает в здание. Я устраиваюсь на сиденье поудобнее, довольная своей глупой шуткой.

Через десять минут Калеб выходит в сопровождении пожилой женщины. Когда он доходит до машины, она машет ему, как знаменитости мирового уровня. Ее щеки раздуваются, как наволочки на ветру, и я усмехаюсь. Он везде заводит себе друзей… или поклонников. Амнезия, похоже, на это не повлияла.

– Палатки здесь не разрешены, – сообщает он, – но есть хижины, которые они сдают в аренду. Выглядят как палатки, только больше и с деревянными полами.

Я это уже знаю. В первый раз, когда Калеб обманом заманил меня сюда, он заявил, что мы будем ночевать в роскошных апартаментах. Я собрала вещи, радуясь возможности уехать из Флориды, чего никогда не делала раньше, и гадала, будет ли в наших «апартаментах» камин. Когда мы приехали в парк, я огляделась с предвкушением в поисках нашего коттеджа.

– Где он? – спросила я тогда, вытягивая шею, чтобы заглянуть за деревья.

Все, что я видела, – это шатры, напоминающие индейские типи. Может, дома были дальше в лесу? Калеб тогда улыбнулся мне и остановил машину прямо перед одним из таких типи. Он рассмеялся, видя, как я побледнела.

– Я думала, мы будем жить в доме, – сказала я, скрещивая руки на груди.

– Поверь, Герцогиня, условия здесь роскошные. Обычно палатку приходится ставить самому, а пол – это просто тонкий брезент на земле.